Шрифт:
Закладка:
Сестра, открыв папку, поинтересовалась:
— Что вы желаете знать?
— Когда мистер Дорстоун последний раз выезжал из вашего заведения?
— Он находится здесь под другой фамилией, — поколебавшись, сказала сестра. — Думаю, вы понимаете. Родственники просили называть его мистером Дрю.
Стало быть, псевдоним. Оно и неудивительно.
— Итак?
— Полтора месяца назад, — сообщила миссис Ньюком, проведя пальцем по странице. — Четырнадцатого числа.
Если записи в карточке достоверны — ни первого, ни второго убийства Дорстоун совершить не мог.
— Уверены?
— О, разумеется, — серьезно отозвалась сестра. — Разрешение на выезд давали мистер Харпер и еще одна сестра — миссис Уинн. Таковы правила.
Интересно, а если им хорошенько заплатить… Мог ли персонал сделать вид, что не заметил ухода пациента? Если уж здесь изменили фамилию Сидни, кто мешает подтасовать иные факты?
— Не было ли у него посетителей последнее время? Может быть, сестра или тетка?
Миссис Ньюком сверилась с записями.
— Сестра приезжала три недели назад, а с тех пор — никого.
— Ведет ли пациент переписку? Кто-нибудь в курсе его корреспонденции?
— Конечно, — подтвердила сестра. — Мистер Дрю получает письма от Джейн и сам ей пишет. Больше он ни с кем не переписывается.
— Что он за человек? — спросил я.
— Замечательный молодой джентльмен, — сразу смягчившись, улыбнулась сестра. — К сожалению, с ним приключилась беда. — Закрыв папку, она повернулась к лестнице. — Да вы сами все увидите.
Поднявшись на второй этаж, мы прошли по застывшему в угрюмой тишине коридору. Сестра постучалась в дверь палаты. Ответа не последовало, и миссис Ньюком отперла замок своим ключом.
У окна сидел мужчина в кресле-каталке. Повернувшись к нам с радостным нетерпением, он тут же помрачнел, и миссис Ньюком приветливо сказала:
— Мистер Дрю, к вам посетитель.
Мы молча изучили друг друга. Дорстоун оказался худощавым, даже несколько изможденным человеком. Из-под тщательно отглаженных брюк выпирали острые колени. Отросшие темные волосы спадали ему на плечи, однако Сидни был гладко выбрит.
— Вернусь через пятнадцать минут, — сообщила сестра. — Четверть часа — это все, чем вы располагаете.
Прикрыв за собой дверь, она щелкнула замком.
— Я видел вас в окно, на дорожке у корпуса, — резко бросил Сидни. — Вы всегда так торопитесь?
— Боюсь, что да, — усмехнулся я.
— Что вы от меня хотите? — спросил он, указав мне на кресло.
Я уселся, еще раз провел в уме красную линию и медленно заговорил:
— Меня зовут. Майкл Корраван, и я пытаюсь выяснить происхождение письма, которое на днях получила ваша сестра Джейн.
— Письмо? От кого же? — встревожился молодой человек.
— Вот в этом нам и предстоит разобраться. — Я достал записную книжку (хотелось чем-нибудь занять руки) и начал нащупывать тропинку между ложью и правдой: — Когда вы последний раз писали Джейн?
— Мне запрещено переписываться с сестрой, — желчно сказал Сидни. — Матушка не разрешает.
— Знаю, что мисс Ливеринг служит вашим курьером, — заметил я, покосившись на него, — но не собираюсь об этом распространяться. Ваша мать не в курсе моего визита.
— Две недели назад, — опустив глаза, тихо сказал молодой человек. — Во вторник. Отправил Джейн стихи — надеялся, что ей понравятся.
— В прошлый понедельник не писали?
— Нет, — ответил он, бросив на меня любопытный взгляд. — А что случилось?
— В понедельник вечером Джейн поступило письмо. Они с мисс Ливеринг как раз были в театре. В записке было сказано, что вы хотите немедленно видеть сестру.
— Вы имеете в виду, что мой почерк кто-то подделал? — обеспокоенно встрепенулся Сидни. — Что там конкретно говорилось?
— Точно не знаю. К сожалению, письмо утеряно.
— Видимо, матушка, увидев, что письмо от меня, отправила его прямиком в мусорную корзину, — хмыкнул молодой человек.
— Кто, кроме ваших родителей и Джейн, знает, что вы здесь? — поинтересовался я, пропустив его реплику мимо ушей.
— Разумеется, прислуга. Дядя, тетка — она живет неподалеку. Изабелла и ее семья. Больше никто. — Он презрительно скривил губы. — Вряд ли матушка желает, чтобы об этом говорили.
— Письма вы обычно пишете в палате?
— Иногда. Бывает, что и в фойе, на переносном столике.
— Позволите взглянуть на ваше бюро?
Сидни, покачнувшись, поднялся из кресла и отомкнул бюро.
— Прошу.
Я вытащил один лист из пачки, лежавшей в столе. Тонкая белая бумага хорошего качества.
— Могу я взять образец?
— Разумеется.
— Мисс Ливеринг — единственный ваш курьер?
Он кивнул, наморщив лоб.
— Однако… Как странно! Кто же мог писать от моего имени? С Джейн все в порядке?
— Все прекрасно. — Сложив лист, я убрал его в карман. — Просто письмо действительно показалось ей странным.
— Она же поняла, что рука не моя — как иначе? У меня ужасный почерк, и Джейн об этом не раз говорила.
Конечно, Сидни был прав. И все же убийца мог создать видимость, что письмо писал мистер Харпер или один из здешних докторов.
— Можете закрыть бюро, — сказал я. — Не знаете ли вы молодую женщину по имени Роуз Альберт?
— Нет, а что? — ответил он, качнув головой.
— По всей видимости, — продолжил я плести паутину лжи, — она в понедельник появлялась в доме ваших родителей, распространяла буклеты о правах женщин. — Я пожал плечами. — Впрочем, не думаю, что тут есть какая-то связь.
— Если и разносила, — фыркнул Сидни, — матушка отправила ее буклет вслед за моим письмом.
— Миссис Дорстоун не любит подобные воззвания?
— Нет, а вот Джейн как раз увлекается.
По его губам пробежала нежная улыбка.
— Вы очень любите сестру, не так ли?
— Конечно. Она — мой единственный верный друг.
Мне на секунду стало нехорошо. Смерть Джейн станет для Сидни тяжелым ударом. У меня неожиданно вырвалось:
— Разрешите спросить, почему вы здесь?
Покраснев от стыда, Сидни наклонил голову. Впрочем, ответил он невозмутимо:
— Слабость, инспектор. Умственная и телесная.
— Так считают медики?
— Да, — тускло подтвердил он.
— Мистер Дорстоун, — произнес я, поднимаясь, — всегда найдутся люди, желающие вам что-то внушить. Мне, например, когда-то говорили, что я до жути глуп, и мой удел — таскать мешки с зерном да махать кулаками на боксерском ринге.
Молодой человек с интересом поднял голову, приоткрыв рот.
— Не собираюсь вас обманывать. — Я и вправду говорил искренне. — Мне показалось, что вы — наблюдательный и умный человек. Мисс Ливеринг очень хорошо о вас отзывается и, похоже, считает себя вашим другом.
Лицо Сидни разгладилось.
— Я — не доктор, но если уж вы провели здесь какое-то время, не пора ли вам кое-что пересмотреть в своей жизни? Возьмите себя в руки. Предпримите что-нибудь. Сколько вам лет?
— Двадцать пять.
— Вас не могут удерживать здесь против воли. Всего-то и нужно, что найти доктора, который подпишет нужную бумагу. — Вытащив записную книжку, я вырвал из нее листок и записал
