Шрифт:
Закладка:
Пятьсот метров. Сейчас будет съезд на проселок, там Ланские не разгонятся даже на джипах, сбавят скорость.
— Спасибо за предложение, конечно. Но я как-нибудь сам. А ты запомни, что я скажу, и родне своей передай — отстаньте от меня. Я не причиню больше неприятностей, но только если меня не трогать. Себя я уже вполне контролирую, иначе ты бы тут уже без головы валялась. Подумай вот об этом!
Уверенный в том, что оставил за собой последнее слово, я повернулся к девушке спиной и собрался было бежать, как услышал брошенное в спину:
— Не мы, так ликвидатор. Он опять в городе. Ты уже мертв.
Но времени на выяснение, кто такой ликвидатор и почему она о нем сейчас сказала, уже не было. Отметки суперов появились в двухстах метрах, я уже видел свет фар движущихся машин.
— Посмотрим! — обронил я через плечо и взял с места максимальную скорость. Слегка рисуясь перед Ланской, так как особой необходимости в этом не было.
До чего же бестолковый вышел разговор! Думал, припугну девку, дам понять ее родне, что лучше от меня отстать, да еще смогу разжиться информацией под шумок, а в итоге только время потратил и умножил количество вопросов и проблем. Крохотная неучтенная деталь — gps-маячок под кожей у Антонины, разрушила все мои планы. И теперь приходилось убегать от суперов, ломая голову над тем, что узнал.
Блин, но какая дерзкая фифа! Прибил бы! Они, значит, новусы, а я дикий. Это же что-то из латыни вроде — новус? Я языка римлян не знал, но тут как бы на поверхности все. Новус, скорее всего, новый. Новый человек — хомо новус! Какие мы оригинальные-то! Пафос аж зашкаливает! Но, надо признать, не так глупо звучит, как суперы или мутанты. И куда благозвучнее оборотней, вампиров и бабок-ёжек!
А почему, собственно, я дикий? Вероятно, я был таковым те самые две недели отключки, но сейчас-то я в здравом уме и твердой памяти! Значит, я тоже новус? Или для этого гордого имени надо уже родиться с суперспособностями, как те детки в усадьбе Ланских. Обладать набором мутаций, устойчивых настолько, что они передаются по наследству? В этом был смысл, тогда это уже не мутация, а действительно новый биологический вид. Неандертальцев сменили кроманьонцы, тех мы, сапиенсы, а теперь новый виток эволюции, и на сцену выходит хомо новус.
А я? В смысле, новусы такими родились, и с этим все вроде понятно. А я почему стал таким? Был же обычным человеком, совершенно нормальным и без каких-либо отклонений. Родители тоже не суперы, я бы знал. Или я не родной? Типа приемыш, а они мне не говорили?
Ой, все, как говорила Эля! А то сейчас пойдем по сценариям всех сериалов! Я вылитый отец, видно же по фоткам! Но почему тогда? И еще ликвидатор! Не Ланские, выходит, стреляли? Кто он? И почему хотел меня убить? Что-то нифига яснее не становится, только запутывается все больше и больше!
До дома оставалось каких-то двести метров, когда я обнаружил на радаре точку супера, двигающегося в мою сторону. Быстро двигающегося и, кажется, прекрасно видящего меня на таком же сканере.
Моментально изменив направление, я побежал подальше от съемной квартиры, уводя преследователя за собой. Тот не подвел и сместил вектор движения.
Вот так так! У Ланских есть суперы со сканером! Ну все, теперь мне точно хана! Найти меня с таким «оборудованием» будет несложно. Так, а почему он на перехват не идет?
Точка мутанта вела себя странно. Приблизившись ко мне метров на триста, теперь она двигалась параллельным курсом. Не сближаясь, но и не отдаляясь. Словно проверяя — вижу ли я его!
На пробу я свернул во двор многоэтажки и, проскочив тихий ночной квартал по диагонали, вышел с Зейской на Амурскую. Просканировал пространство: новус повторил мой маневр. Двинулся к нему навстречу, и тот тут же стал отдаляться, сохраняя дистанцию.
Так мы с ним развлекались около часа. Я выдохся, постоянное использование способностей высосало все ресурсы организма. Все, что я хотел сейчас, — это жрать. Мысли стали медленными, как подыхающие в маленьком аквариуме рыбы, про которых забыли. В конечном итоге я остановился и стал ждать преследователя.
Он тоже замер и на сближение не пошел. Стоял на месте и ждал, куда я двинусь дальше. Лежку мою ищет, к бабке не ходи. Но я, дружочек, туда тебя вести не собираюсь! Я лучше с тобой схлестнусь и сдохну, чем Люську под эти разборки подставлю!
Спустя полчаса, когда небо начало светлеть, сообщая, что скоро вообще-то утро, супер двинулся прочь. Минута — и он пропал с радара. А я остался сидеть тротуарном бордюре, ломая голову, почему он так поступил. Обманывает? Сделал вид, что ушел, а сам продолжает следить? Может быть, у него радиус работы сканера больше, чем у меня? Он это вычислил и теперь просто ждет, когда я отправлюсь домой? А вот хрена с два тебе! Я и побомжевать могу, если что! Только в магазин какой-нибудь круглосуточный заскочу за едой, и можем продолжать!
Интерлюдия
Звук был не лучшего качества, но речь двух человек вполне различалась. Устройство, с которого велась запись, находилось в угнанной у воинов машине и называлось, кажется, регистратор. Включили его дистанционно, как только стало известно, что внучка похищена. Матвей Андрианович не очень понимал, как подобное возможно, но и не собирался лезть в дебри современной техники, считая, что на то достаточно помощников.
Голоса звучали глухо, словно издали. Похититель оставил боковое окно открытым и не слишком далеко отошел в сторону. Повезло. Да и не только в этом. Антонина осталась жива — вот главная улыбка фортуны.
«Слушай, кончай, а! Давай поговорим нормально! Я хочу прекратить эту вражду!»
«Не самый лучший способ ты выбрал…»
Голос его внучки и похитителя. За которым они охотились, которого убил китаец, и который, против всех ожиданий, выжил. И даже сумел зачем-то устроить кутерьму в СМИ, закончившуюся на городской свалке с тем диким мутантом, переродившимся из бродяг. Деяние настолько же бессмысленное, насколько и впечатляющее.
Едва сообщение о нападении на охрану и похищении внучки дошло до патриарха, тот вытер влагу в уголке глаза и помолился за упокой души любимицы. Попавшие в руки ликвидаторов новусы не выживали. Но прошло десять минут — и спасательная команда, отправленная на место, где работал маяк, сообщила, что Антонина жива.
Главу клана это известие застигло в тот момент, когда он с холодной ненавистью планировал мероприятия по перекрытию города — убийца не должен был уйти. Сбило с мысли, заставило потратить две-три минуты на то, чтобы поверить.
Это было очень странно. Ликвидаторы, которых на западе еще называют Чистильщиками, были охотниками. Они никогда не вступали в переговоры, не проявляли милосердия и всегда убивали жертв. Говорили, что они генетически не способны оставлять после себя что-то, кроме трупов. Естественный враг нового человека, словно сама природа позаботилась о сдерживающем факторе для нового вида.
И вот охотник, эта бездушная и хладнокровная тварь, вдруг предлагает прекратить вражду. Идет на переговоры. Собственно, само похищение организовывает только ради этого! Как поверить в подобное? Поневоле задумаешься — в своем ли ты уме? Не потрясла ли тебя смерть внучки больше, чем ты готов признать? И не выдаешь ли ты, наконец, желаемое за действительное?
Но звонок от начальника службы безопасности семьи, старого и всего на своем веку повидавшего Воина, который лично выехал на поиски Антонины, недвусмысленно утверждал, это правда. Безумная, невозможная, но правда.
Матвей Андрианович прослушал запись разговора ликвидатора с внучкой шесть раз. И с каждым новым включением все больше и больше убеждался, что разум по-прежнему верно служит ему, несмотря на исход девятого десятка. Переговоры. Это было именно предложение переговоров!
Желая получить дополнительные доказательства, он вызвал в кабинет обоих Защитников, не сумевших уберечь внучку. Невзирая на то, что аналитики уже допросили их, и материалы в сжатом виде, сопровожденные недвусмысленными выводами, лежали перед главой клана. Просто он был человеком старой закалки и любому анализу предпочитал собственные суждения. Полученные именно в личной беседе. Разговору лицом к лицу он по-прежнему доверял больше, чем самым умным своим подчиненным. Ведь когда он только начинал строить фундамент семьи, никаких аналитиков и в помине не было!
— Значит, просто потеряли сознание? — спросил он, не глядя на двух лбов, понуро
