Королева молчала.

— Как же ты хочешь удержать скипетр в своих руках, — продолжал незнакомец, — если будешь обращаться с королём как с врагом?

— Король будет у моих ног и в моей власти! — воскликнула Мария.

— Если ты будешь принадлежать ему, — добавил незнакомец.

— Нет, — решительно ответила королева, — я возьму пример с женщины, которая подчинила его. Он никогда не назовёт меня своей, но будет в моей власти. Выслушай меня, мой друг, я хочу открыть тебе всю душу, как священнику на исповеди. В чём я обвиняю короля? В том, что он слишком слаб и каждую минуту изменяет самому себе. Но это — удел каждого. Я — такое же несовершенное и слабое создание. Сегодня я презираю, ненавижу своего супруга, а на другой день снова люблю его. Счастливы те люди, душа которых не раздваивается. Я люблю короля; но никогда не буду принадлежать ему, потому что люблю тебя, хотя боюсь, что мне будет трудно отказывать ему в ласках. Как тяжело, что я не могу отдаться тебе, — страстно добавила она и закрыла лицо руками, затем прошла несколько шагов и снова вернулась. — Я борюсь со своими страстями и надеюсь, что останусь победительницей. Как видишь, я вовсе не богиня, пред которой нужно преклоняться.

Незнакомец вместо ответа поклонился ей до земли.

В ту же самую ночь Людовик явился в комнаты своей супруги. В приёмной его встретила Эрзабет с подсвечником в руках. Увидев его, она вскрикнула. Король прижал палец к губам.

— Ваше величество, — пробормотала молодая девушка.

— Королева уже в постели? — спросил Людовик.

— Нет, — ответила Эрзабет.

— Она в своей спальне?

Эрзабет чувствовала, как кровь приливает к её щекам, она не смела сказать правду и не могла лгать, а потому молчала.

Король посмотрел на неё и грустно покачал головой.

— Исполните мою просьбу, — тихо проговорил он, — сжальтесь надо мной и пустите меня к моей жене.

Эрзабет подошла к двери спальни королевы и загородила её собой.

— Я должен поговорить с королевой! — страстно воскликнул король. — Вы молчите? — продолжал он. — Королевы нет дома? Хотите, я скажу вам, где она?

Эрзабет задрожала с головы до ног и протянула руки, как бы для защиты.

— То, что вы делаете, нехорошо, — воскликнул король.

— Уйдите, прошу вас, — прошептала Эрзабет.

— Не доводите меня до крайности! — воскликнул король. — Я хочу видеть свою жену, должен увидеть её... — Он схватил Эрзабет и оттащил её от двери.

— Господи, помилуй! Что вы делаете? — воскликнула Эрзабет.

Её возглас привёл короля в чувство.

— Прошу вас, Эрзабет, — взволнованно проговорил он, — на коленях! — И он бросился перед молодой девушкой на колени.

— Что вы делаете? — воскликнула она. — Встаньте! Хорошо, пущу вас к королеве, хотя я знаю, что не должна делать это.

Королева вернулась с вала. Эрзабет помогла ей раздеться, избегая её взгляда; Мария была очень задумчива и молчала.

Королева легла в постель, Эрзабет вышла.

Мария закрыла лицо руками, зарылась в подушки и зарыдала. Долго плакала она, но вдруг услышала рядом с собой такое же горькое и отчаянное рыдание. Она с испугом поднялась и увидела тёмные очертания мужчины, стоявшего на коленях у её постели. Она сейчас же узнала его и строго спросила:

— Это ты, Людовик?

— Да, это — я, — глухо проговорил он, не вставая с колен, — не гони меня, но выслушай!..

— Хорошо, — сказала она, — я согласна. Встань, — мягче добавила Мария, — я оденусь и выслушаю тебя.

Король поднялся и подошёл к окну.

Мария быстро поднялась с постели, накинула капот, надела тёплые туфли и села в кресло, скрестив руки на груди. Людовик бросился к её ногам, но она не двинулась.

— Ты меня ещё любишь? — спросил король.

— Нет, — спокойно ответила Мария.

Людовик молчал; он закрыл лицо руками и зарыдал. Королева рассмеялась.

— Ты плачешь об Ирме Перен? — спросила она.

— Неужели ты не можешь простить меня? — тихо проговорил он.

— Нет, — решительно ответила она, — нет, нет. Ты заслуживаешь только сожаления.

— Так пожалей меня! — воскликнул он.

— Хорошо, — мягко ответила королева, — только жалеть не значит простить. Я не могу простить тебя и забыть всё то зло, которое ты причинил мне; я не могу больше любить тебя и быть твоей. Я хочу постараться избавить тебя от позора и вытащить из той тины, куда вовлекла тебя твоя страсть.

Король встал, схватил руку супруги и покрыл её поцелуями.

— Ты предал меня, — сказала королева, — я могу снести это, но позора никогда не перенесу. У тебя ещё есть выбор. Уходи и оставь меня.

— Нет, никогда! — воскликнул король.

— Если ты теперь откажешься от меня, — строго проговорила Мария, — и опозоришь меня, то я убью тебя; помни это!

— Тогда убей меня, — ответил Людовик, — я не хочу больше жить, если ещё раз предам тебя. Все те, кто целовал меня и гнул предо мной спину, — обманщики, лгуны и негодяи, но, слава Богу, я освободился от их сетей. Я буду как воск в твоих руках... Только прости меня!

Королева отрицательно покачала головой.

— Бог прощает, — продолжал король, — а ты...

— Я — не Бог! — воскликнула Мария.

— Ты — женщина, у тебя мягкое сердце.

— Нет, моё сердце жёстко, люди сделали его таким, и ты прежде других виноват в этом.

— Ты не можешь простить меня, потому что любишь другого! — воскликнул король.

— Людовик! — крикнула Мария, задрожав с ног до головы. — Ты хочешь обвинить меня?

— Нет, я хочу только умереть; прощай!

Она повернулась к нему спиной и сухо проговорила:

— Иди!

С того дня Людовику было разрешено появляться в покоях королевы, но только в качестве друга. Мария оставалась твёрдой, но всё же ей было страшно жаль супруга; она ещё сохранила надежду вернуть своё влияние, но спасти его уже не надеялась.

— Ты больше не веришь в моё чувство, — сказал ей однажды король, — я страдаю, а ты смеёшься. Ты не хочешь смягчиться, сама боишься этого.

— Нет.

— Если ты так