Шрифт:
Закладка:
– Хорошо, что вы не отрицаете существование тайника с кладом. Как вы думаете, кто-нибудь еще мог интересоваться возможностью существования такого тайника?
– Не знаю. Разве что Тамара Михайловна.
– Она была посвящена в эту тайну?
– Могу лишь предполагать, потому что как-то она обмолвилась, что раньше, когда не существовало еще надежной банковской системы, люди предпочитали хранить свои ценности по старинке, закапывали в землю или вмуровывали в стены своих домов. Конечно, может, это она просто так сказала, но мне запомнилось. Сам-то я точно знал, что у Малкина в особняке был сделан такой тайник. Сам для него механизм делал, если не знать ключа, в какой последовательности нажимать кнопки, нипочем не откроешь. Стену взрывать придется. И то не факт, что получится. Вместе со стеной легко взорвать и сам сейф.
– Значит, знали, что искать надо не в саду, не в полу, а именно где-то в стенах?
– По устройству заказанного механизма мне уже было ясно, что его установят именно в стену.
– А устанавливал кто?
Павел Степанович хмыкнул.
– Это уже только сам Леня и знал. Но думаю, что Черпак, Силя и Шурик. Эти трое как-то внезапно разом исчезли. А в дальнем углу сада появилось три новых кленовых дерева. Леня клены считал сторожами, сажал их перед входом или там, где что-то нужно было охранять. Так-то с озеленением у него на участке к этому времени давно было уже закончено, а вдруг ни с того ни с сего эти три дерева привезли. Большие уже такие деревья, с хорошей корневой системой. Их в большие ямы нужно было сажать. Вечером садовник для них ямы закончил копать, специально поглубже сделал, как Леня ему и велел, а утром деревья уже посажены были. Вот кто их ночью посадил? И что под их корнями спрятал? Как вы сами думаете?
Арсений, а вместе с ним и остальные невольно поежились от возникших у них в головах образов.
Ночь. Несколько человек стоят под темным небом. Они еще не подозревают ничего дурного, но звучат выстрелы, и все трое падают словно подкошенные. Тела их сбрасывают в заранее приготовленные для этой цели ямы. И утром уже ничего не изобличает случившуюся ночью на этом месте трагедию. Мирно шелестят молодые клены своей резной листвой, с каждым годом они становятся все выше и мощнее. Еще бы, ведь под корнями у каждого дерева спрятан такой основательный запас питания, которого им хватит надолго.
– Меня ждала та же участь. Я в этом даже не сомневался. От смерти меня спасло только то, что Малкина арестовали раньше, чем он успел распорядиться на мой счет. Конечно, кто-то скажет, раз доказательств нет, то это лишь мои личные предположения. Но, как бы там ни было, про этих троих больше никто никогда не слышал. И когда Леонарда и остальных начали задерживать, этих троих полиция так и не смогла обнаружить. Так что я почти уверен, что лежат ребятки в саду под деревьями. Иногда я даже навещаю их, разговариваю с ними. Больше-то никто к ним не приходит.
– Расскажите лучше, как вы сумели стать учителем математики?
– Ничего сложного. Когда я купил себе поддельные документы, к ним прилагался диплом педагогического вуза. И я подумал: «Почему бы и нет? Был конструктором, стану педагогом. Все лучше, чем для бандитов железки точить». К этому времени свой особняк Леня уже передал государству. Дом культуры решили в нем больше не делать, потому что культуры в стране уже почти не осталось. Зато за время девяностых появилось множество проблемных детей. И тут поместили подростков, нуждающихся в усиленном внимании медиков.
– Тамара Михайловна уже тогда была директором?
– Она сюда поступила простым учителем. Это уже потом она взлетела по карьерной лестнице.
– Вы знали, что Тамара Михайловна приходилась вашему другу Малкину двоюродной племянницей?
– Сначала я и понятия не имел. Леонард никогда не общался со своими родственниками и не упоминал о них.
– И тем не менее участок земли был выделен Тамаре Михайловне непосредственно перед тем, как Малкина отправили за решетку. И строительство дома она начала в то же время.
– Ничего на этот счет не могу вам сказать. Я начал новую жизнь Павла Степановича, и о своем настоящем прошлом никому никогда не болтал. Тамара, по понятным причинам, свою родственную связь с представителем уголовного мира тщательно скрывала. Если даже какое-то личное общение у них с Леней и было, то это прошло мимо меня.
– А как вам удалось уйти от ответственности в момент ареста всей вашей группировки?
– Я никогда не участвовал непосредственно в делах моих лихих товарищей. Мастерскую свою, которую мне помог открыть Малкин, вместе со всем, что могло меня выдать, я ради такого дела не пожалел, уничтожил подчистую.
– Вместе с собой!
– Все должно было выглядеть так, словно я погиб во время пожара у себя на рабочем месте. И когда я наблюдал за тем, как огонь пожирает стены всего того, ради чего я жил и чем дорожил, я внезапно подумал, что вместе с этими стенами огонь уничтожает и меня самого. И что пришло время начать мне новую жизнь. У меня оставалось немного денег из тех, что Малкин заплатил мне за изготовление металлического хранилища для своих сокровищ. Время в стране было неспокойным. Продавалось и покупалось буквально все. В том числе и документы. На эти деньги я и купил себе новый паспорт.
– Захотели стать учителем?
– Не выбирал специально, взял что дают. Это был паспорт какого-то умершего бомжа. Но его имя и фамилия совпадали с именем и фамилией моих предков. Это показалось мне добрым предзнаменованием. Его я и выбрал. И не жалею. Как я уже говорил, к паспорту в виде бонуса мне отдали диплом учителя. Даже денег лишних с меня за него не попросили. Да и неудивительно, на тот момент такое образование не котировалось совершенно. Учителям в школах и преподавателям в вузах платили сущие копейки, но я был рад и им. Это были честные деньги, и мне они казались дороже всех тех, что я заработал у Малкина. Те прошли у меня сквозь пальцы, не оставив ничего, кроме чувства грязи на руках. С тех пор я прожил двадцать спокойных лет в окружении
