– Ва-алейкум ас-салям, – ответил Джон. – Прошло немало времени, друг. Как вы поживаете?

– У меня все хорошо, благодарение Богу. Есть практика в городе, и Юсуф попросил меня учить юного Убаду. А как твои дела? Каково это жить среди франков?

– Я скучаю по старым друзьям.

– Да, и по тебе здесь скучали. Подожди тут. Я сообщу Юсуфу, что ты пришел. – Ибн Джумэй посмотрел на мальчика. – Убада, поприветствуй нашего гостя.

Убада нахмурился, но встал, протянул правую руку и крепко пожал ладонь Джона.

– Добро пожаловать в мой дом, – сказал он на языке франков. – Я Убада ибн Калдан.

Ибн Калдан. Джон ощутил боль в груди. Его ребенок называет отцом другого человека – Калдана, который умер во время землетрясения два года назад. Именно в тот день Джон в последний раз видел сына.

– Пусть Господь благословит тебя и даст здоровье и радость, – сказал он сыну, стараясь прогнать печаль из голоса. Затем он перешел на арабский: – Ты хорошо говоришь на языке франков.

Убада пожал плечами.

– Дядя Юсуф заставляет меня практиковаться.

– Тебе не нравится? – спросил Джон.

– Это нечистый язык, на котором говорят нечистые люди, – заявил мальчик с неожиданной горячностью.

Джон отступил на шаг, словно его ударили. Однако сразу пришел в себя и продолжил разговор на арабском.

– Среди франков есть немало хороших людей, Убада.

Мальчик бросил на Джона мрачный взгляд.

– Я тебя помню. – Он сплюнул Джону под ноги, повернулся и зашагал прочь.

Юсуф прошел мимо мальчика и направился к Джону.

– Джон! – позвал он. – Ас-саляму алейкум!

– И тебе мира, – ответил Джон, и друзья обнялись.

– Я вижу, ты уже поздоровался с Убадой, – заметил Юсуф.

Джон кивнул. Он все еще был расстроен тем, как прошла его встреча с сыном.

– Хорошо, – сказал Юсуф. – Пойдем в дом.

Джон последовал за Юсуфом в большой зал, где накануне проходил обед.

– Ты хочешь обсудить выкупы? – спросил Джон. – Король Амори готов заплатить высокую цену за Раймунда и Гуго из Лозиньяна.

– Неужели? Я думал, что казна Иерусалима пуста. – Юсуф улыбнулся. – Я достаточно давно тебя знаю, Джон, чтобы понимать, когда ты лжешь. Короля не интересуют Раймунд и Гуго. Он должен выкупить Боэмунда и Константина, если хочет сохранить союз с Константинополем.

Джон нахмурился.

– Неужели меня так легко раскусить? – со вздохом спросил он.

– Мне – да, – ответил Юсуф. – У меня нет ни малейших сомнений, зачем Вильгельм тебя послал. Священник умный человек. Он рассчитывает на откровенный разговор между нами, а не на дипломатические увертки.

– Тогда я буду говорить прямо: сколько ты хочешь за Боэмунда и Константина? – спросил Джон.

– Триста тысяч динаров за каждого. – В ответ Джон одобрительно присвистнул. – Но я пригласил тебя не для того, чтобы обсуждать размер выкупа. С тобой хочет встретиться Зимат.

Во рту у Джона пересохло.

– А она знает, что теперь я священник? – спросил он.

– Я рассказал, – ответил Юсуф и положил руку Джону на плечо. – Зимат уже не та женщина, которую ты помнишь. Когда ей сказали, что ты умер, она изменилась. Я оставлю вас вдвоем, чтобы вы могли поговорить. Уверен, что могу доверять чести священника.

Джон кивнул.

– Благодарю тебя, друг.

Юсуф вышел из комнаты, и почти сразу вошла Зимат. Ее длинные волосы остались такими же роскошными, как и узкая талия, но бедра и грудь стали полнее. Ее лицо стало бледнее, а глаза покраснели от слез. Они молча смотрели друг на друга с разных концов комнаты, но не пошевелились. Сердце Джона колотилось так громко, что он не сомневался: Зимат его слышит.

– Я думала, ты умер, – наконец сказала она.

– А я думал, что никогда больше тебя не увижу. – Он сделал несколько шагов к ней, но она отступила.

– Нет, я не могу. – Она сделала глубокий вдох. – Я не могу отдать себя тебе, Джон. Больше нет. Только не после того, что ты сделал.

– Но я…

– Сядь. – Она указала на разложенные на полу подушки.

Джон сел, она устроилась напротив, он уловил сладкий аромат ее волос и только сейчас понял, как ему не хватало этого запаха.

– Что случилось с тобой в Аль-Букайе? – спросила она. – Юсуф сказал, что он видел, как ты получил удар мечом в спину.

– Так и было, – ответил Джон. – Но я уцелел. Меня привезли в Иерусалим, где франки собирались сжечь меня на костре как еретика и предателя. Король даровал мне прощение в обмен на обещание ему служить.

– Понятно. – Зимат посмотрела ему в глаза. – У тебя был кто-то еще? Другая женщина?

– Конечно, нет, – ответил Джон. – Я стал священником, чтобы не жениться на другой женщине.

– Тогда почему ты не вернулся? – Она даже не пыталась скрыть горечь. – Ты сказал, что никогда меня не покинешь.

– У меня не было выбора, – ответил Джон. – Я дал слово королю Амори. Я обязан ему жизнью.

– Ты должен мне свою любовь. Ты обещал вернуться.

– И я здесь, – сказал Джон.

Зимат покачала головой.

– Слишком поздно. Я попросила Юсуфа найти мне нового мужа.

– Когда мы встретились в Баальбеке, ты также была обещана другому.

– Мы больше не дети, Джон, – сказала Зимат. – У меня есть сын.

– Он и мой сын, – заметил Джон.

– Убада считает, что его отец – Калдан. И если он узнает правду, то будет презирать тебя еще больше. Ведь он перестанет быть сыном эмира и превратится в сына неверного, одного из тех, кого он не считает людьми. Он возненавидит себя – и еще сильнее тебя – за это.

Джон стиснул зубы. Он испытал гнев, но не на Зимат. Правда в ее словах причинила ему жгучую боль.

– Зачем ты хотела со мной встретиться? – спросил он.

Зимат отвернулась, но прежде Джон увидел в ее глазах слезы.

– Я думала, что ты мертв, а ты внезапно появился в Алеппо. Как я могла тебя не повидать? Я… я хотела попрощаться. – Она встала, и он последовал ее примеру.

Джон снова шагнул к ней, но Зимат вновь отступила.

– Позволь мне обнять тебя, Зимат, – сказал он. – Я знаю, ты все еще меня любишь.

Она покачала головой.

– Я не могу.

Она отвернулась и начала подниматься по лестнице.

– Зимат! – позвал Джон, но она не остановилась.

Вскоре, так и не оглянувшись, она скрылась из виду.

Август 1165 года: Алеппо