class="p1">– Подумал, вдруг ты голодная.

– Как бы не очень. – Она кинула взгляд на пакет с фастфудом.

– Эй, Энни Оукли[3], полегче! Ты правда это сказала? Мне в лицо?

Улыбка расплылась по ее губам и добралась до глаз.

– Гарри.

– Я… – выдохнул я. После разговора с Майклом я чувствовал себя сбросившим двадцать тонн ненужного груза – во всяком случае, внутри. – Да. Похоже на то. Харви мертв. – Моя улыбка исчезла.

Ее лицо стало серьезным, взглядом она прошлась по мне, остановившись на руке.

– Что случилось?

– Полония Лартесса заявилась с отрядом вурдалаков и замочила его, – сказал я. – Или это сделала Дейрдре. Или Грей. Я разбирался с вурдалаками, когда это произошло.

– Кто помог тебе с рукой?

– Хороший человек, – сказал я.

Кэррин с секунду молчала, потом ее брови взметнулись вверх.

– Вот как? – сказала она, и в глазах ее появился блеск. – Это многое объясняет.

– Ага, – сказал я, раскачиваясь на носках. – Дело в том, что кто-то пытается натянуть нас с нашей работой даже прежде ее начала.

– Какое безобразие.

Я хмыкнул:

– Если Тесса пытается остановить Никодимуса, я хотел бы знать почему.

– Потому что она его жена? – предположила Кэррин.

– Согласен, этого достаточно для мести, но… Не знаю. Ненавижу работать вслепую.

– И что нам теперь делать?

Я пожевал губу и сказал:

– Для нас ничего не меняется. Кроме…

– Кроме чего? – спросила она.

– Кроме того, что кто-то должен ответить за смерть Харви, когда мы закончим.

– Ага. Я прослежу за этим.

Я внимательно осмотрел стол.

– «Узи», – оценил я.

– Классика, – пояснила Кэррин. – Простые, надежные, долговечные и, главное, не автоматические.

Это было хорошо для ни в чем не повинных мирных жителей Чикаго. Пистолетные пули не могли пробить сразу несколько стен и поразить какого-нибудь бедного олуха, сидящего в своей берлоге за два квартала от места выстрела. Это не значило, что «узи» не опасны, но они были менее опасны, чем, например, АК-47. Никодимус не делал ничего сгоряча. Либо он купил то, что легко было достать, либо он зачем-то пытался уменьшить сопутствующий ущерб.

– Люди Вязальщика могут обращаться с «узи»? – спросила Кэррин.

– Думаю, да. В прошлый раз они запросто похватали в руки оружие. Надо выяснить у Вязальщика.

– Выяснить у Вязальщика что? – спросил Вязальщик, приближаясь из дальнего конца цеха. В одной руке он держал бутерброд, в другой стаканчик, возможно с чаем.

– Помяни черта… – сказал я.

Вязальщик выдал передо мной церемонный поклон, махнув бутербродом.

– Ваши… люди. Они умеют обращаться с «узи» или им нужен инструктаж? – спросила Кэррин.

– Справятся, – ответил он уверенно и немного нагло. – Не ждите от них умения разобрать или починить ствол или какой-нибудь хохмы перед тем, как спустить курок, но стрелять и перезаряжать патроны они мастера.

Его пронзительные глаза-бусины замерли на шине у меня на руке.

– Кто-то здесь не хочет жить дружно?

Сместив взгляд с меня, он забегал глазами по помещению скотобойни. Я почти видел, как он считает в уме. Один – Гарри, нет Дейрдре, отсутствует Грей.

– Все в порядке, – успокоил его я. – Возникли кое-какие проблемы у нашего бизнесмена.

– Постой! – сказал Вязальщик, подняв два пальца. Он развернулся и ушел, жуя свой бутерброд, и вернулся через пару секунд вдвоем с Ханной Эшер. Та изменила своему свитеру в пользу майки и выглядела так, словно ее только что сняли с беговой дорожки. Она часто дышала и блестела от пота. Несколько лепестков пепла застряли в волосках на ее предплечьях и запачкали щеку. Несмотря на это, ее новый образ был на редкость интригующим, как всегда, – мужчине легко было себе представить, как она выглядела бы во время…

– Давай, – сказал Вязальщик, – говори дальше.

– Мы следили за бизнесменом, – продолжил я. – Объявилась жена Никодимуса с командой вурдалаков и отправилась за ним. Бизнесмена убили.

– Его убила жена? – спросила Эшер.

– Баба, – уточнил Вязальщик с презрением.

Кэррин и Эшер одновременно посмотрели на него.

– Я на сто лет старше любой из вас, девочки. – Он сложил руки на груди. – И не говорите, что я не прав.

– Я Харви не убивал, в этом я совершенно уверен, – сказал я. – И это наверняка не Грей, кожей чувствую. В остальном я знаю не больше вашего.

– Ну, что я говорил? – сказал Вязальщик и по-заговорщицки подмигнул мне. – Бабы, это они.

Кэррин бросила на меня пристальный взгляд.

Я прокашлялся и процитировал Киплинга:

– Самка зверя смертоноснее самца.

Кэррин фыркнула и занялась следующим «узи».

– Не понимаю, зачем жене Никодимуса срывать его планы? – задумалась Эшер.

– Может, она хочет все присвоить себе? – предположил Вязальщик. – Это же куча денег.

– Нет, – сказал я. – На деньги ей наплевать.

– Этого я и боялся. Что-то личное?

– Скажем так, слово «неблагополучная» даже рядом не поставишь в связи с этой семейкой.

– Твою мать! – воскликнул Вязальщик. – Почему все вмешивают свои долбаные личные интересы? Никакой долбаной профессиональной гордости. – Он глянул на меня. – К твоей долбаной компании это тоже относится.

– Говори, да не заговаривайся, – поморщилась Эшер.

– Да иди ты, – ответил он. – Где Дейрдре и Грей?

– Грей играет роль бизнесмена, – сказал я ему. – А где Дейрдре, я без понятия.

Вязальщик ответил чем-то вроде рычания.

– Эй, кто-нибудь следит за козами? Сколько их в загоне? – спросила Эшер.

– Восемь, – хором ответили Кэррин с Вязальщиком.

– Оно съедает одну козу зараз, – подсчитал я приблизительно.

На меня посыпались косые взгляды.

– Здесь что-то есть, – пожал я плечами. – Это очевидно.

Эшер с Вязальщиком принялись оглядывать цех. Эшер обхватила плечи руками, словно ей стало зябко.

– Оно большое, – заметила Кэррин спокойно, – если ест так много.

– Это точно, – ответил я.

– И тихое.

– Ага.

– И очень быстрое.

– Охренеть. – Вязальщик покачал головой.

– И что это такое? – спросила Эшер.

– Есть всякие варианты, – сказал Вязальщик. – И ни одного хорошего. – Он покосился на меня. – Думаешь, дело в мышечной силе?

– Думаю, там, куда мы идем, нам такая сила бы пригодилась, – ответил я.

Эшер нахмурилась:

– А если оно здесь для того, чтобы кончить нас, когда работа будет сделана?

– Тогда мы этого точно уже не узнаем, – сказала Кэррин.

– Или Никодимус хочет, чтобы мы так думали, – предположил Вязальщик.

«Мы». Мне понравилось, как это прозвучало. Чем больше людей окажется на моей стороне, когда дерьмо полетит на вентилятор, тем лучше.

– Давайте не будем лезть в эту кроличью нору, – предложил я. – У нас и так достаточно проблем и без паранойи.

– Вот именно, – сказал Вязальщик. – Работа по двадцать миллионов на рыло, невидимое чудовище, шныряющее вокруг, и психованная бывшая, которая хочет нам помешать развести на деньги этого долбаного греческого божка. Разве у нас есть причины для паранойи?

– Глядите, – начал я, – в лучшем случае это значит, что Никодимус просто что-то недоговаривает.

– Это мы и