орудиями, причём не только в лобовой проекции но и с других сторон. А значит резко повышается шанс выстоять и прожить ещё немного.

Между тем, неизвестная группа отступающих союзников продолжала медленно приближаться к перекрёстку, подходы к которому контролировал гарнизон четырёхэтажного дома. Движимый любопытством увидеть тех кому, возможно, Юджин совсем скоро горячо пожмёт руку он, не отрываясь от наблюдения, всё-таки нашарил рукой бинокль. Интересно, как так вышло что из условно захваченного района города спокойно отступает союзная часть? Ведь полковник Болсом сказал что там уже никого нет? Или же он сам не знал? Что ж, в таком случае это один из тех приятных сюрпризов, которые очень редко бывают на войне…

Чувствуя что глупая улыбка словно приклеилась к его губам Питерс вскинул к глазам бинокль и навёл его на головную «Матильду». Да, это точно она, никаких сомнений! Только на лобовой броне какой-то чудак нарисовал полусмытый дождём знак, похожий на комету с длинным хвостом… И на крыше башни прикреплена мокрая красно-чёрная тряпка. Да плевать что там танкисты намалевали!

Переведя бинокль на неспешно идущих солдат, которые иногда зачем-то забегали в дома на улице, Юджин почувствовал себя так будто его ударили под дых молотком, а кожа пошла мурашками от леденящего предчувствия. Потому что к полному недоумению лейтенанта за «Матильдой» спокойно двигались немецкие солдаты! Не веря своим глазам Питерс отнял бинокль от лица, протёр какой-то тряпкой окуляры и снова посмотрел вдаль улицы. Но ничего не изменилось, нацисты не исчезли а продолжали неумолимо идти, словно их нисколько не смущало присутствие британского танка рядом с ними! В полном недоумении, чувствуя себя растерянным донельзя, Юджин присмотрелся ко второй машине, едущей на расстоянии от «Матильды». Вот чёрт, там же самый настоящий немецкий танк! Что вообще происходит⁈

Догадка уже медленно вырисовывалась в его сознании но мозг никак не хотел расставаться с иллюзией, упорно игнорируя визуальные факты. Словно чтобы подкрепить свою уверенность что всё хорошо он заставил Питерса снова направить бинокль на союзный танк, невозмутимо приближающийся к нему. Что-то в нём тоже начало его смущать, какие-то детали, которые прошли мимо при первом просмотре. Знак, намалёванный на лобовой броне… Теперь уже было видно что его нанесли белой краской не слишком аккуратно, да и дождь постарался, размыв часть рисунка. Но если убрать все эти потёки то получается… получается… крест… Крест⁈ Нет… это… это не то что кажется, это какая-то ошибка! В это время сильный порыв ветра надул красно-чёрную тряпку на крыше башни и она несколько секунд весело трепетала, позволяя себя ему разглядеть… О, Боже… свастика! Свастика, мать её!

И только теперь мозг, отчаянно пытающийся свести всю картину к логическому концу, наконец осознал свою ошибку! Это не союзный отряд, прорывающийся к ним из вражеского тыла! Это и есть сраные «колбасники»! А «Матильда» ими захвачена как трофей, даже свои знаки они успели нанести, чтобы не попасть под дружеский огонь! Вот и вся долбаная правда!

Не сдержавшись от злости и разочарования Юджин застонал и с перекошенным лицом отшвырнул от себя бинокль куда-то вглубь мансарды. Тот загремел по деревянному полу и затих в углу. Крушение иллюзий больно ударило по Питерсу, едва не заставив его разразиться проклятиями.

«Боже, какой же я дурак! — мысленно сетовал он. — Умудрился поверить что смерть решила повременить с визитом и дать нам ещё пожить… Кретин, самый настоящий кретин! Забудь про хорошие новости на войне, идиот! Их нет и для тебя больше не будет! Так, спокойно, Юджин! Возьми себя в руки! Надо предупредить солдат, иначе…»

Так и не додумав эту мысль лейтенант вскочил и побежал к лестнице, грохоча стоптанными, мокрыми ботинками. Быстрее, пока не произошло непоправимое… Чтобы сократить время он заскакивал на этаж, коротко доводил информацию до ближайшего солдата, и бежал на следующий, приказав бойцу оповестить всех своих товарищей. Видеть вытягивающиеся от удивления лица подчинённых, с которых медленно сползала радость, было горько но тут уж ничего не поделаешь…

Обратно на свою мансарду он забежал через несколько минут, задыхаясь от утомления. Ослабленный организм явно не одобрял такие забеги по лестнице. Снова бросился к окну и увидел что немцы находятся от дома всего футах в семистах. Тяжело дыша Питерс установил свой верный «Bren» сошками на подоконник, его ствол чуть выглядывал между плотными оконными шторами. В душе Юджина поселилась холодная злость на ублюдков, подаривших ему надежду на спасение… и отнявших её, издевательски смеясь!

«Ладно, господа „гансы“, приходите и попробуйте нас взять… Посмотрим, как у вас это получится… Надеюсь, у ваших похоронщиков сегодня будет куча работы!»

Прищурившись и прижав приклад пулемёта к плечу лейтенант приготовился открыть огонь как только вражеская пехота достигнет наиболее оптимального места для своей гибели. Если это его последний бой… Что ж, он постарается провести его так как ещё не делал этого раньше! Не ради себя, не ради короля… А ради старушки-Англии и тех безвестных героев кто уже погиб и ещё погибнет за свои семьи, дома, друзей… и право свободно жить на своей земле!

Там же, в тоже время.

Гюнтер Шольке.

Приведение трофейного танка в боеспособное состояние и его заправка соляркой заняло намного больше времени чем он рассчитывал. Пока танкисты нашли и пригнали пару тягачей, позаимствовав у них часть топлива, уже наступил полдень. Хотя внешне это никак не было заметно, дождь по-прежнему не умолкал, разве что чуть ослаб. Естественно, залить полный бак «англичанки» Шольке не собирался, хватит и трети на первое время. А потом уже можно и добавить, когда подтянутся тылы.

Гораздо раньше удалось наскоро починить один из британских грузовиков, который Гюнтер сразу отдал под эвакуацию английских раненых. Откровенно говоря ему самому было на них плевать, живые и ладно, но раз уж есть приказ обергруппенфюрера СС то пусть сидят в плену и выздоравливают там.

Пользуясь вынужденной задержкой Шольке приказал своим людям наскоро пообедать пайком НЗ, поскольку своей собственной кухни нигде рядом не обнаружилось. Вызовов от Зеппа не поступало, начальство танкистов тоже срочно вперёд не гнало, поэтому можно было слегка подождать. Да и сам Гюнтер считал что хребет противника, наконец, сломлен. Нехватка боеприпасов и всё время падающий боевой дух сделали своё дело, заставляя врага отступать и даже бежать сломя голову, не пытаясь закрепиться в удобных для обороны местах, даже обладая количественным преимуществом.

Впрочем, не использовать возможность и продвинуться дальше вглубь города было бы глупо, поэтому он приказал двум своим броневикам проехать до границы городских районов Гранд-Сент