Достигнув конца ответвления, отряд ТНХ-0297 добрался до просторного помещения, похожего на зону отдыха. Под потолком в помещении висел густой чёрный дым — горела мягкая мебель, но недостаточно густой, чтобы скрыть от электроники шлемов горящие трупы солдат Новой Республики и фигуры, ползущие по земле к павшим товарищам или оторванным частям собственных тел. Из двора доносились крики боли, но их всё больше заглушал рёв гневных возгласов. Потом дымную завесу иголками проткнули бластерные заряды. На одном его конце располагались четверо штурмовиков, обстреливаемые с трёх сторон противником. Судя по меткам электроники в броне, среди солдат гранд-адмирала Трауна есть раненные. Да, трое, лежат в укрытии. Рядом с ними штурмовик-медик. С дырой в груди.

Штурмовики попали в засаду и их оттеснили в угол, отрезав от коридора, через который они пришли. Судя по личным номерам — это не клоны полковника Селида. Причина попадания в засаду понятна. Человеческий фактор.

Семь бластерных винтовок отряда сержанта ТНХ-0297 ударили во фланг одному из отрядов неприятеля. Там, где они были укрыты для обстреливаемых штурмовиков, для ТНХ-0297 и шести его бойцов они оставались как на ладони. Как и те, что ползли, пытаясь добраться до убежища и остаться в живых.

Не спаслись. От настоящего штурмовика нет спасения.

— Прикрываем, — сообщил сержант соседнему подразделению — Огонь на подавление! — а это уже своим бойцам.

Два других отряда противника предпочли ретироваться и прожить чуть дольше — кинжальный огонь Е-11 прошивал многих из республиканцев насквозь. Такова расплата за смерть штурмовиков. И за пренебрежение ношением личной защиты. Человеческий фактор.

Пригибаясь от случайных выстрелов и вытаскивая раненных, штурмовики из попавшего в засаду отряда за пятнадцать секунд добрались до коридора, в котором находились бойцы ТНХ-0297.

— Медик прикрывает отход, — пояснил сержант командиру другого отряда наличие в его подразделении бойца, обладающего познаниями в полевой медицине. Это ведь просто — они пошли в атаку, значит их должны прикрывать от удара в спину по коридору.

Отступая и продолжая вести огонь, отряд ТНХ-0297 добрался до отсека, где штурмовик из их отряда уже снимал с раненных союзников кирасу штурм-брони.

— Спасибо, — подошёл к нему другой сержант, протягивая вперёд руку. — Выручили.

ТНХ-0297 посмотрел на ладонь равного себе по званию штурмовика. Он прекрасно понимал для чего производится рукопожатие. Но не видел в этом смысла.

— Такая работа, — ответил он. Руки не подал. Это не нужно. Штурмовики так не делают.

Определив медика и ещё одного бойца для прикрытия поредевшего отряда союзников, скомандовал выдвигаться. У них есть задание. Его необходимо выполнить. Шестеро штурмовиков и двое раненных отобьются — тем более в двух минутах позади, буквально по следам ТНХ-0297 и его людей, двигаются ещё четыре отряда 501-го легиона. Зачистка продолжается.

Попытка ударить и во фланг при движении по открытому пространству, не принесла противнику ничего, кроме новых трупов. Заградительный огонь из семи стволов заставил сидевших в засаде противников затаиться.

И тем самым позволили штурмовикам преодолеть открытое пространство, ранив нескольких человек. ТНХ-0297 сверился с хронометром. Опоздание на три секунды. Не эффективно.

— Бегом, — приказал он бойцам, на ходу сообщая об опасности командиру роты. Не тому, в которую входил он в прошлом. Тот лейтенант исчез. Отправился на разговор с гранд-адмиралом и не вернулся. Вместо него поставили другого. Более эффективного.

На бегу сержант выбросил использованную энергетическую ячейку и вогнал в винтовку новую. Газового картриджа хватит ещё на одну перестрелку. Потом обязательная замена.

В следующем отсеке они буквально налетели на выбежавших из прилегающего коридора солдат Новой Республики. Времени на перестрелку не было. Не снижая скорости бега, семеро штурмовиков врубились в строй из десяти солдат противника.

Через пятнадцать секунд они перешагнули через трупы мертвецов со знаками различия Новой Республики на военной форме.

* * *

На мостике «Химеры» царила тишина.

Флагман в сопровождении «меньшего брата» — звёздного разрушителя типа «Победа-I», двигался к своей законной добыче, словно хищник, загнавший в угол свою жертву.

И на беду защитникам орбитальной станции «Голан-I», в самом деле было некуда бежать…

— Поднять дефлекторные щиты, — прозвучал голос капитана Пеллеона. — Выпустить истребители и перехватчики. Артиллерии начать ведение беспокоящего огня по противнику.

— Орудия наведены! Залп!

— Дефлекторный щит противника выдержал!

— Перейти на беглый огонь, — распорядился я, поглаживая миролюбиво спящую на коленях йсаламири. Похоже, как минимум один верный друг у меня всё же имеется. Жаль, что разумных нельзя приманить к себе едой и заботой. Или можно?

Что ж, проверим на народе дженсаарай.

— «Крестоносец» выходит на дистанцию открытия огня, — произнёс Пеллеон. Быстро сверившись с данными сканеров, добавил:

— Транспондер «Мудрости Императора» работает.

— Значит капитан И-Гор взял себя в руки, — подметил я.

— Сэр? — непонимающе посмотрел на меня Гилад.

— Его сын погиб, спасая «Крестоносец» от поражения протонной торпедой в мостик, — пояснил я.

— О… — Пеллеон выдал то, что на моём родном флоте именуется «малым боцманским загибом».

— Полностью с вами солидарен, капитан, — согласился я. — Потеря ребёнка для родителя — величайшее горе. Проверьте, входил ли лейтенант в список доноров для клонирования.

Изучение данных не заняло много времени:

— Нет, сэр. Слишком молод и малоопытен для включения в программу, — пояснил Пеллеон. — Мы клонировали исключительно ветеранов флота.

— В таком случае потеря командира «Крестоносца» будет ощущаться ещё сильнее, — едва не дрогнувшим голосом произнёс я. — Распорядитесь представить всех погибших на корвете к государственным наградам. Я хочу, чтобы об их подвиге было известно по всему флоту к моменту завершения текущей фазы операции.

— Не уверен, что капитан И-Гор отнесется к этому с пониманием, — с сомнением произнёс Пеллеон.

— Именно поэтому назначьте ему встречу с ним сразу после того, как мы подавим сопротивление последних очагов обороны, — распорядился я.

Ещё бы найти правильные слова…

Аналитики не несут потери — мы сидим в штабе. И снаряды по нам за всю историю моей службы прилетали не так уж и часто. У меня нет опыта в том, чтобы донести до убитого горем отцу мысли, что его сын погиб не зря. Более чем уверен, что И-Гор предпочёл бы, чтобы вместо корвета взорвался «Крестоносец».

К сожалению, история не имеет сослагательного наклонения.

Но и промедление в данном случае — гораздо большая проблема. На ситуацию следует реагировать незамедлительно — так или иначе. Порой проявление понимания и сочувствия в разгар операции будет звучать лучше всяких формальных соболезнований, произнесённых во время затишья.

А меж тем истребители и перехватчики с «Химеры» и «Крестоносца» уже вились вокруг яростно огрызающегося