когда дверь за нами захлопнулась. — Извини, что тебе не верил.

Я даже задохнулась от удивления. Как-то я привыкла иметь вокруг людей, не умеющих признавать свои ошибки, особенно вот так — серьезно и вслух. Максимум, которого обычно можно было добиться — чтобы со мной молча согласились, когда оказывалось, что я права.

— Ничего, ты тоже был прав, было много несостыковок, которые нужно было прояснить. Если бы делу дали ход еще год назад, возможно, жертв было бы меньше. Кажется, тогда преступник особенно не прятался.

Следователь тяжело вздохнул. Некоторое время мы шли молча, раздумывая каждый о своем.

— Я одного не понимаю, — пробормотал Ренслир.

— Как можно быть таким сумасшедшим? — предположила я, — похищать девушек, чтобы заставлять их играть роль неизвестной Алисии, а потом мучить или даже убивать?

— Это тоже, конечно, но вряд ли мы найдем ответ на этот вопрос. Просто он безумец и точка. Но мне неясно другое — почему ты почувствовала на Анне энергию двоих мужчин, а госпожа Роуз говорила только об одном преступнике?

Я нахмурилась. Действительно, как такое возможно? Или дела все же не связаны, или… у преступника за год появился сообщник?

Глава 34

Проведенные магами экспертизы доказали, что все куски ткани, в которых были найдены жертвы маньяка, до того долгое время висели в одном и том же доме, слепок ауры прилагался, но, к сожалению, найти по нему нужное здание в городе было невозможно — только подтвердить уже имеющиеся подозрения. Полицейский художник с помощью мага-менталиста, который помог Агнии вспомнить преступника, нарисовал портрет солидного мужчины в котелке. Мне удалось посмотреть на портрет и оставалось только поражаться — в изображении не было ничего пугающего или настораживающего. Просто обычный житель этого мира среднего достатка.

Дела объединили, медленно, но верно закрутились шестеренки полицейской машины. Были и недовольные — полицейским, которые не пустили в ход заявление Агнии год назад, был сделан в выговор, дело погибшей Дианы Лонгслит было возвращено из архива. К моему удивлению, ее семья была этим недовольна. Вместо того, чтобы радоваться, что убийцу их дочери и сестры скоро смогут найти, они ворчали, что это все осложняет им жизнь. Смотреть на портрет предполагаемого убийцы они отказались и обещали писать жалобы на работу полиции.

Ренслир сходил в пансион, где жила Анна, показал там портрет, но его не опознали. Также провел еще один опрос работников банка, но никто не узнал преступника. Нет, работницы, особенно кассиры, не говорили, что точно его никогда не видели. Они, наоборот, говорили — да, возможно, бывал, но как тут запомнить, каждый день приходят сотни посетителей.

Поиски застопорились. Помещать портрет в газеты сам Ренслир считал опрометчивым — можно спугнуть убийцу и поднять панику. Внешность у того все же была довольно типичная, будет много ложных вызовов, в то время как преступник может уничтожить улики, сбежать или, чего хуже, напасть на кого-то, уже не скрываясь. К сожалению, показания Агнии все же были недостаточны, чтобы обвинить случайного человека, нужны были железные доказательства.

Шли дни, на все эти магические манипуляции, к сожалению, требовалось времени едва ли не больше, чем в моем мире, и все мы боялись, что может быть совершено еще одно нападение. Если посмотреть по датам, то выходило, что между первым и вторым случаем прошло более полугода, а вот между вторым и третьим уже всего несколько месяцев. Если тенденция к уменьшению сроков между нападениями будет продолжаться, преступник может выйти на охоту уже через месяц-полтора.

Так как я оказалась права в своих подозрениях, Ренслир больше не пытался отстранить меня от дела, а рассказывал все сам и в подробностях. Силы мои пока не требовались, так что он не отвлекал меня от основной работы, но держал в курсе и даже советовался. Например, неделю назад он все же смог доказать алиби рядового Метьюса, во время предыдущих двух преступлений тот был на службе, да и на нарисованный со слов Агнии портрет он был не похож, так что его выпустили, хотя начальство и ворчало, что это портит статистику. Когда перед мэром отчитываться приходится, важно сразу сказать, что подозреваемый уже сидит в тюрьме, даже если это невиновный, а тут такой прокол.

— Все дело в этой «Алисии», — задумчиво пробормотала я, размешивая уже давно растворенный сахар в чашке, — она либо была первой жертвой, либо вовремя успела сбежать. Именно ее на самом деле хочет поймать преступник.

— Вы предлагаете искать не только мужчину на портрете, но еще и всех черноволосых женщин в столице? — хмыкнул Ренслир.

— Это могло быть в другом городе, — заметила я задумчиво.

— Меня больше интересует, где преступник встретился с Анной. Про Агнию понятно — она известно где работала, но Анна?.. — Ренслир задумчиво откусил от сендвича.

— В банке. Они же там сидят за конторками, как на витрине, симпатичные молодые образованные леди: брюнетки, блондинки, даже рыжая есть. На любой вкус и именно такие, как требуется для его фантазии — способные и на пианино сыграть, и стихи прочесть. Вероятно, поэтому-то он и держал Анну у себя намного дольше, чем Агнию, которая никак не могла помочь воспроизвести его фантазию.

— Я все удивляюсь, откуда вы так хорошо понимаете этого… преступника, — Ренслир запнулся на последнем слове, явно просилось иное определение.

«Детективов много смотрела и читала», — мелькнуло в голове, но я, конечно, не стала говорить, а просто пожала плечами.

— Наверное, это ваш дар суккуба, — предположил следователь.

Я не стала отрицать.

— А покойная леди Лонгслит? — припомнила я, — как она столкнулась с преступником? Она работала?

— Она жила в семье и готовилась к бракосочетанию, — отрицательно качнул головой он.

Я закусила губу:

— Обычно преступники идут от более простым и доступным жертвам к более труднодоступным. И Агния, и Анна укладываются в эту схему: Агнию он заметил прямо на улице, полуобнаженную и пьяную, в плохом районе, она была легкой жертвой. Анну уже требовалось выследить, вероятно, от банка. Учитывая, что она пропала по дороге на работу, он узнал ее режим дня и путь, которым она ходит, и устроил засаду в нужном месте. Диана в эту схему не укладывается.

— На что вы намекаете? — не понял Ренслир.

— Возможно, он был знаком с ней лично.

— Это возмутительное предположение! — ахнул следователь, впрочем, слушал он меня внимательно. — Насколько близко?

— Кто угодно, — покачала головой я. — Нас постоянно окружают люди. Она готовилась к свадьбе, вероятно, встречалась с распорядителями, организаторами, работниками ресторанов…

— И, если попытаться сопоставить список людей, с которыми она виделась с теми, кто