мне больше, чем бумажная работа в наркомате. Сдав дела я вернулся в Царицын в новом качестве, как член Военсовета фронта. Впоследствии я узнал, что мое назначение в Военсовет произошло по рекомендации товарища Сталина. Сталин обратился к Свердлову, тот поддержал и Троцкому некуда было деваться. Но мне Троцкий представил дело таким образом, будто мое назначение в Военсовет было его единоличным решением. Такое поведение было для Троцкого обычным.

Осенью 1918 года Троцкий произвел большую чистку в наркомате по морским делам. Он избавился не только от меня, но и еще от многих сотрудников, неугодных ему по каким-либо причинам. В результате некоторое время в наркомате некому было работать. Мой помощник Сережа Корнилов, будучи на деле рядовым сотрудником наркомата, около месяца исполнял должность заместителя наркома (бывшую мою).

Подготовка ко второй обороне Царицына

Вторая половина сентября 1918 года проходила в напряженной подготовке к отражению нового наступления белоказаков. Краснов не скрывал своих планов. Он объявил мобилизацию и обещал, что в скором времени Царицын будет взят. Немцы дали Краснову много артиллерии. Мы понимали, что Краснов учтет ошибки прошлого наступления, что в следующий раз Донская армия будет действовать слаженнее и напористее. Разведка доносила, что Краснов намерен увеличить численность своего войска до 110–120 тысяч.

11 сентября Реввоенсовет Республики объединил Южный участок завесы и Северокавказский военный округ в Южный фронт. По сути дела Реввоенсовет подтвердил своим приказом сложившееся положение дел. По факту Южный фронт уже существовал. Все в Царицыне ожидали, что командовать фронтом будет товарищ Ворошилов. Не было другой кандидатуры. Никому, кроме Ворошилова, товарищ Сталин не мог доверить оборону Царицына.

Но Троцкий подложил очередную свинью, назначив военруком царского генерала Сытина, который прежде командовал Южным участком завесы. Толком-то Сытин участком и покомандовать не успел, поскольку находился в этой должности меньше двух недель. Но успел за это время показать себя с плохой стороны, как слабый командир и вздорный человек. В Царицын Сытин приехал с военной инспекцией, которая не столько разбиралась в сути дела, сколько старалась оправдать штабную контру.

Отношения между товарищем Ворошиловым и Сытиным были плохими. В бытность свою членом инспекции, Сытин откровенно придирался ко всем действиям товарищей Сталина и Ворошилова, пытался найти «ошибки» там, где их не было. Сталина Сытин побаивался, а вот Ворошилова как-то раз стал отчитывать, словно мальчишку. Я, мол, всю жизнь в армии прослужил, дивизиями да корпусами командовал, опыт огромный имею, а вы, товарищ Ворошилов – выскочка и невежа. Ворошилов на это ответил Сытину по-простому, так, как он это умеет. Сытин затаил злобу.

Злоба его усилилась после того, как товарищи Сталин и Ворошилов опротестовали назначение Сытина военруком, отказались переезжать из Царицына в Козлов, где разместился штаб фронта. Военревсовет Южного фронта, председателем которого, как я уже писал, был Сталин остался в Царицыне, а штаб фронта – в Козлове. Почему Троцкому удалось настоять на кандидатуре Сытина? Момент для этого был очень удобным. Ильич еще не до конца оправился от тяжелого ранения, товарищи берегли его, старались обращаться к нему только по самым важным вопросам. А Свердлов без поддержки Ильича не мог осадить распоясавшегося Троцкого.

Приняв командование Южным фронтом, Сытин начал раздавать должности в штабе фронта военспецам. Начальником штаба он назначил бывшего полковника Защука и весь штаб у него был «полковничий». Командование армиями Сытин также поручал военспецам. Сталину и Ворошилову это сильно не понравилось. Велик был риск получить второе контрреволюционное «гнездо» в штабе фронта. На заседании Военно-революционного совета, которое состоялось в последних числах сентября, товарищ Сталин сказал Сытину, что от военспецов толку не будет и потребовал, чтобы на всех значимых должностях находились товарищи, которым можно доверять. Сталина поддержали Ворошилов и Минин (он тоже был членом Военсовета). Так же Сталин потребовал, чтобы штаб фронта перенесли из Козлова в Царицын, то есть ближе к центру событий. Удаленное расположение штаба затрудняло и замедляло управление. Это любому разумному человеку должно быть ясно без объяснений. Но Сытин делал вид, что не понимает простых вещей. Сытину понадобилось более 2-х недель, чтобы соизволить прибыть в Царицын и обсудить важные вопросы с руководством Царицынского фронта! В первые дни своего пребывания в должности военрука он вел себя подобно владетельной особе, которая ждет, что к ней прибудут для «выражения почтения» в Козлов. Но не дождался и приехал в Царицын сам.

Жизнь показала, что требование товарища Сталина относительно удаления военспецов из штаба и со всех командных должностей было полностью обоснованным. Доверять военспецам не стоило. Защука после Гражданской войны арестовали за контрреволюционную деятельность. Подполковник Тарасов, сменивший Защука в должности начштаба в ноябре 1918 года после смены Сытина на Славена, перешел к белым в октябре 1919 года во время взятия Деникиным Воронежа (он тогда был начштаба 13-й армии). После Тарасова начштаба Южного фронта был генерал Пневский, а кто был после него я не помню. Это я к тому, что контры в штабе Южного фронта было предостаточно.

Мне рассказывали о том, что произошло на заседании Военсовета Ворошилов и Минин. Ворошилов кратко, а Минин в подробностях. В ответ на требование Сталина, Сытин начал кричать, что не потерпит вмешательства в свои дела, что командование фронтом поручено ему и пр. Военрук фронта Сытин считал требование председателя Военревсовета фронта Сталина «вмешательством в свои дела»! В каком виде проявлялось это «вмешательство»? В том, что товарищи Сталин и Ворошилов незадолго до этого самого заседания отдали приказ командующему красными войсками на Северном Кавказе Сорокину срочно наладить связь между своими частями и разворачивать наступление на западном направлении (на Ставрополь)? Но приказ этот был полностью оправданным. В преддверии нового наступления белоказаков красные силы объединялись в один кулак, чтобы действовать сообща. 130 тысяч красных бойцов Северного Кавказа не представляли монолитной силы. То были разрозненные отряды, большинство которых привыкли действовать на свое усмотрение (то есть на усмотрение своих командиров). Взаимодействие между отрядами было налажено плохо. Можно сказать, что Сорокин командовал не столько армией, сколько группой, состоявшей из отдельных партизанских отрядов. Сытин, вступив в должность военрука, не подумал о том, что надо объединить подчиненные ему силы Северного Кавказа. Но вместо него об этом подумали Сталин и Ворошилов. Что должен был сделать Сытин? Он должен был сказать им: «Спасибо за помощь, товарищи!». Но вместо этого он кричал о «вмешательстве в его дела» и пр. Каково? Абсурд! Любое решение Сталина и Ворошилова, будь то стягивание войск к Царицыну или приказ о наступлении, непременно оспаривались Сытиным. Однако Сытина поддержал