Царицынские чекисты также работали без отдыха, обезвреживая красновских агентов, которые собирали сведения относительно обороны и сеяли панические слухи. Из-за того, что охрану линии фронта не успели сразу наладить на всем протяжении, в ней некоторое время было много «дыр», которыми пользовались агенты. Среди прочих чекистами было обезврежено две группы агентов (все – офицеры), которым было поручено организовать покушение на товарища Сталина. Краснов хорошо представлял, на чьих плечах держится оборона Царицына. На Сытина, насколько мне известно, никто никогда не покушался.

Также чекистами был раскрыт глубоко законспирированный белогвардейский заговор, возглавляемый полковником царского Генштаба Ануфриевым. Эти заговорщики до поры до времени сидели тише воды, ниже травы, никак не проявляя своей вражеской сущности. Их задачей был захват власти в Царицыне при подходе белоказаков. Они собирались обезглавить оборону города и сдать его Донской армии без боя. Заговорщиков было около 70 человек, большинство составляли офицеры. Им удалось склонить на свою сторону часть несознательных рабочих из Второго полка «Грузолеса», который находился на формировании в Царицыне. Ближайший помощник Ануфриева штабс-капитан Молдавский (пр. эсер) вступил в полк под видом рабочего и начал вести агитацию. Второй полк «Грузолеса» сильно отличался от первого. Дело в том, что самые сознательные рабочие «Грузолеса» сразу же откликнулись на призыв товарища Сталина и вступили в Первый полк. Во Втором же полку сознательных было мало. Задурив рабочим головы обычной эсеровской брехней, Молдавский подбил их на восстание. Несогласных с восстанием было меньшинство, примерно – пятая часть. Восставшие их арестовали. В ночь на 8 сентября Второй полк «Грузолеса» попытался взять власть в Царицыне, но, благодаря слаженным действиям других отрядов, находившихся в Царицыне, а также умелому командованию товарищей Ворошилова и Якимовича (комендант города), к утру восстание было подавлено. Якимович хотел расстрелять всех, кто участвовал в восстании, но товарищ Сталин выступил против этого. Он сказал, что зачинщики бесспорно заслуживают строгой кары (расстрела), а вот обманутым ими рабочим надо дать возможность смыть вину кровью в боях с белоказаками. «Следует отличать яростных врагов Советской власти от темных людей, которых враги ввели в заблуждение», сказал Сталин Якимовичу. Якимович подчинился. Зачинщиков расстреляли, а обманутых ими рабочих распределили по разным отрядам. В боях с белоказаками они показали себя с хорошей стороны, вину свою искупили полностью.

Товарищ Сталин строг, как по отношению к себе, так и по отношению к другим. Но он не любит скоропалительных решений и никогда не спешит ставить крест на человеке. Если видит, что человек может исправиться, то непременно предоставит ему такую возможность. Этим он отличается от Троцкого, который предпочитал только карать, невзирая на то, кто перед ним – ярый враг Революции или же случайно оступившийся человек.

Я не намерен подробно описывать ход боевых действий, поскольку это не раз уже было сделано, причем добросовестно и обстоятельно. Рисую картину лишь в общих чертах.

Защитники Царицына имели преимущество на местности, схожее с тем, которое имела вся Советская Республика в Гражданскую войну. Нахождение в середине (Царицын находился в центре белоказачьей «подковы», упиравшейся флангами в Волгу) позволяло производить быстрые маневры, перебрасывая войска с одного участка на другой. Созданная при моем участии флотилия прикрывала наши фланги и не позволяла противнику переправиться на левый берег Волги. Рокадная железная дорога давала возможность маневра красным бронепоездам. С командирами броенпоездов товарищ Ворошилов провел отдельное совещание на котором говорилось о важности согласованности их действий с действиями наших отрядов. Чего греха таить, некоторые командиры бронепоездов отличались известной лихостью. Любили налететь на врага, обстрелять его, обратить в бегство, а о том, как их действия сказываются на состоянии фронта, не задумывались. По указанию товарища Сталина каждому бронепоезду была придана ремонтная группа, которая чинила незначительные повреждения и поломки прямо на месте.

Совещания, которые проводил товарищ Сталин, разительно отличались от тех, что проходили в штабе округа при Снесареве. Ни одного лишнего слова, точность и продуманность указаний, понимание каждым исполнителем его задачи, как части общего стратегического плана – вот основные методы сталинского управления. «Начнем, товарищи», спокойно и деловито говорил Сталин и это его спокойствие сразу же передавалось окружающим. Глядя на Сталина, слушая то, что он говорил, мы понимали, что оборона Царицына в надежных руках и никогда, даже в самые тяжелые дни, не сомневались в нашей победе.

Таким образом оборона Царицына стояла на «трех китах» – стойкости героических защитников города, умном управлении войсками и самоотверженном труде царицынских рабочих. Рабочие, которые снабжали фронт всем необходимым, внесли в дело разгрома врага не меньший вклад, чем бойцы Красной армии. Бывало и так, что рабочим приходилось на время оставлять станки, чтобы взять в руки оружие. Когда положение выправлялось, они снова возвращались к прерванной работе. Товарищ Сталин высоко оценил вклад рабочих в дело обороны Царицына. На торжественном митинге, состоявшемся после разгрома белоказаков, были награждены не только отличившиеся бойцы, но и заводские рабочие.

В конце июля 1-я Коммунистическая дивизия предприняла наступление на Калач и после дня упорных боев взяла город. Наступление было стремительным, неожиданным для врага и потому удалось захватить много разного добра – большой запас хлеба, винтовки, пулеметы, орудия, один пароход и четыре баржи. Удачное наступление воодушевило красных бойцов. Отряд товарища Межевых взял станцию Лог. Товарищ Ворошилов с отрядом кавалеристов совершил стремительный рейд к находившемся в белом тылу селу Мартыновка (Сальский округ), в котором около 3 тысяч красных бойцов несколько недель сопротивлялось натиску белоказаков. «Мартыновцы» отошли к Царицыну и влились в ряды его защитников. Отдельные успехи красных отрядов возможно и не имели стратегического значения, поскольку не могли преломить ход белоказачьего наступления, но политическое их значение было велико. Любая победа над врагом, любой успех наших бойцов укреплял дух защитников Царицына и показывал врагу нашу силу.

Когда решалось, в каком направлении следует нанести решающий (первый решающий) удар по белоказакам, большинство, в том числе и товарищ Ворошилов, было за то, чтобы ударить в западном направлении, по Мамантову, который ближе других красновских командиров подошел к Царицыну. Но товарищ Сталин сказал:

– Мамантов тоже думает, что мы ударим по нему. И Фицхелауров так думает. Зачем идти туда, где нас ждут? Лучше сделать «сюрприз» Фицхелаурову, восстановить связь с Центром и попытаться зайти в тыл противнику.

Первый удар был нанесен нами в северном направлении. Разгром Фицхелаурова означал провал белоказачьей кампании, но Краснов не отдал приказа об общем отступлении. Его казачки отступали под натиском красных бойцов, которые были одержимы революционным порывом невероятной силы. Враг, взявший было Царицын в клещи, дрогнул, побежал. Ату его!