белоказакам уходило донесение с указанием времени и пути следования состава. Последним делом Ореховского стало нападение белоказаков на состав с рыбой, который шел в Москву. У станции Филоново враги разобрали путь и ночью, когда состав прибыл на станцию, напали. Ставка делалась на внезапность и численный перевес, но несмотря на то, что нападавших было много больше, красноармейцы (станционная охрана и сопровождавшие поезд) дали врагу отпор. Бой, начавшийся ночью, длился до полудня. Белоказаков отбросили красные казаки из подоспевшего на помощь отряда товарища Миронова. Было это в начале июля 1918 года. Спустя несколько дней Ореховский и его сообщники были арестованы.

Охране железной дороги уделялось большое внимание, но штабная контра всячески старалась ослабить эту охрану. Очень показательным в этом отношении является случай в районе станции Алексиково, произошедший в середине июня 1918 года. На отрезке Поворино – Панфилово путь охраняли отряды товарища Киквидзе, благодаря которым восстановилась ненадолго прерванная белоказаками железнодорожная связь Царицына с Москвой. Из-за распоряжений Носовича дивизия Киквидзе оказалась в невыгодном положении – вытянулась вдоль железной дороги так, что отдельные отряды не могли быстро прийти друг другу на помощь. Было сделано то, что принято называть «распылением сил». Причем Носович приказал Киквидзе расположить отряды только на станциях, объяснив это тем, что там удобнее держать оборону. Но, в то же время, отряд находящийся на станции становился хорошей мишенью для артиллерийского обстрела. Этого обстоятельства Носович якобы «не принял во внимание».

Сразу же после восстановления сообщения с Москвой товарищ Сталин отправил туда 500 тысяч пудов хлеба.[161] Но вскоре после того, как составы ушли в Москву, белоказаки заняли станцию Алексиково, прервав сообщение. Возникла угроза захвата ими столь большого и ценного груза (12 эшелонов). К счастью, эшелоны удалось вернуть в Царицын в целости и сохранности. Бойцы товарища Киквидзе очень оперативно выбили белоказаков из Алексикова, но затем попали в ловушку, искусно устроенную врагом. В результате один из эскадронов дивизии Киквидзе был разбит начисто, потеряв 2/3 состава. Крепко досталось и пехотному полку. Киквидзе был вынужден прекратить преследование противника и занять оборону на станции Алексиково. Киквидзе запросил помощи у Снесарева, который самолично явился в Алексиково якобы для проверки. Снесарев пообещал прислать помощь и уехал в Царицын. Но помощи Киквидзе так и не дождался. В Царицыне Снесарев рассказал о 4 тысячах белоказаков (на самом деле их оставалось не более 600 сабель), находящихся возле Алексикова и огласил свое решение: организовать сопротивление в настоящий момент невозможно, нужно отступить. Напомню, что товарища Ворошилова с его армией тогда еще в Царицыне не было. Киквидзе штаб ничего не сообщил. Так и не дождавшись помощи, он был вынужден отступить, отдав стратегически важную станцию Алексиково белоказакам (сообщение между Царицыным и Москвой снова оказалось прерванным).

Прибыв в штаб, Киквидзе обложил Снесарева отборной бранью. Назвал идиотом, сволочью, предателем и другими словами. Снесарев приказал арестовать Киквидзе за нарушение дисциплины, но из этого ничего не вышло, потому что Киквидзе сопровождал отряд из 15 кавалеристов. Из штаба Киквидзе приехал к товарищу Сталину и рассказал ему о бездействии Снесарева, которое позволило белоказакам снова прервать сообщение с Москвой. Сталин отправил в Поворино товарища Лукашова, большевика-железнодорожника, который в то время работал в ГубЧК. Лукашов должен был ознакомиться с системой охраны железнодорожного пути и дать ей оценку. От штаба округа Сталин потребовал немедленно очистить Алексиково от белоказаков. Поскольку товарищу Сталину было известно истинное положение дел, Снесарев не осмелился юлить и рассказывать сказки о 4 тысячах белоказаков. При поддержке отрядов Миронова и Титовского полка,[162] а также двух бронепоездов, Киквидзе взял Алексиково. Охрану пути организовали иначе, так, чтобы не распылять силы. Это была первая победа товарища Сталина над контрой из штаба округа. Белогвардейская сволочь поняла, что время ее разгула закончилось. Но не торопилась сдаваться.

Охрана железнодорожного пути была только частью обороны Царицына. Главным делом являлось противостояние наступлению Краснова и Деникина. До самого последнего момента оставались сомнения в том, как будут действовать белые генералы. Мой помощник Сережа, будучи молодым и оттого плохо знакомым с жизнью, был уверен в том, что Деникин с Красновым станут действовать сообща. Он не учитывал некоторых обстоятельств – личных генеральских амбиций, политических разногласий (в первую очередь по немецкому вопросу), противоречий между казачеством и офицерами и прочего. Те, кто вникал в суть происходящего, предполагали, что дело может повернуться по-разному. Но и один Краснов представлял весьма серьезную угрозу для Царицына. К тому же действия Деникина в направлении Екатеринодара отвлекали большое количество сил, которые в ином случае могли бы использоваться на других фронтах (в том числе и на Южном). Куда ни кинь – всюду клин. Положение Царицына летом 1918 года было очень тяжелым. Но главное отличие большевиков от всех прочих партий и от всех белых армий заключалось в том, что вступив в борьбу большевики не сдаются и не отступают. Я имею в виду не тактические отступления как разновидность маневра, а отступления стратегического характера. Такие, например, как союз меньшевиков с буржуазией.

Всем большевикам и беспартийным товарищам, стоявшим на революционной платформе, было ясно, что Царицын белым отдавать нельзя. Я пишу про 1918 год, а не про 1919. Но могу поделиться моим личным мнением. Если бы товарищ Сталин продолжал бы руководить обороной Царицына в 1919 году, барону Врангелю не удалось бы взять города. Я убежден в этом. Не собираюсь отзываться плохо о товарище Клюеве,[163] опытном военачальнике, преданном делу Революции. Войска под его командованием стойко обороняли Царицын и отступили только тогда, когда положение стало безнадежным. Военное счастье переменчиво, это знает всякий, кому довелось понюхать пороху. Но я уверен, что если бы товарищ Сталин руководил обороной Царицына летом 1919 года, то город бы устоял. Зная товарища Сталина, я уверен, что он бы нашел какое-то гениальное решение, позволившее удержать город. Те, кто знает товарища Сталина так же хорошо, как и я, со мной согласятся. А всех остальных просто прошу мне поверить. Я не привык разбрасываться словами понапрасну. Если уж что говорю, то так оно и есть.

Костяком обороны Царицына стала армия товарища Ворошилова, которой удалось прорваться к городу через белоказачьи позиции. Надежные, закаленные в боях бойцы (шахтеры и металлисты, рабочая кость) стали той силой, опираясь на которую товарищ Сталин крепил оборону Царицына, делая город неприступной цитаделью.

Крепить оборону мешал штаб военного округа, в котором засели враги-контрреволюционеры. Также мешали московские военспецы, которые буквально забрасывали Царицын бессмысленными, идиотическими директивами. Снесарев и его подчиненные с огромным