Шрифт:
Закладка:
Он гордо вскинул голову и начал произносить клятву:
— Я, Сын воды и огня, клянусь верой и правдой служить своему народу, — в этот момент он бросил в огонь горсть зёрен пшеницы. — Судить честно и справедливо, отличать добро от зла. Быть честным перед собой и народом. Защищать их ценой своей жизни и не прятаться за спинами других, — в огонь полетел пучок овечьей шерсти, и пламя радостно его сожрало. — Клянусь, клянусь, клянусь!
Из деревянной кружки избранный лидер выплеснул в яркое пламя кровь петуха. Зашипевшее пламя сожрало и её.
По округе разнесли радостные крики.
После ритуала клятвы все жители набились в главный дом. Теперь по праву он перешёл в полное владение Воронцова. С гостиной людей встречал накрытый шикарный стол: жареный кабанчик, которого сегодня подстрелила Марина, варёные клубни картофеля с зеленью, нарезанные фрукты и овощи. Вино из груш и яблок плескалось в алюминиевых кружках. Все это освещалось свечами, придавая дёргающимся теням на стенах причудливый облик.
Воронцов встал из-за стола и поднял бокал.
— Дорогие друзья, сейчас я должен произнести речь. Я, как глава общины, не должен сожительствовать с Мариной…
В этот момент рука женщины дрогнула, а лицо перекосило от испуга.
— Поэтому я принял важное решение, — он развернулся к Марине и достал из кармана золотое колечко, припрятанное после второго похода к чистильщикам. — Марина, будь моей женой!
Лицо Марины разгладилось.
— Боже мой! — с облегчением выдохнула она. — Как же ты меня напугал. Я согласна, — у неё по щекам потекли слёзы. Она уж было подумала, что Лёша решил её бросить. Вытерев слёзы, она надела кольцо на безымянный палец. — Плохие у тебя шутки.
— Это не шутка, — криво изогнулись его губы. — Просто я волновался, вот и выстроил фразу своеобразным образом. Как-то не подумал, что это тебя может напугать.
— Конечно, может! — с упреком посмотрела она на него. — Когда мужчина прилюдно заявляет, что не может сожительствовать с женщиной — это звучит весьма и весьма…
— Хватит ругаться, — вскинул кружку Тимур. — Горько!
— Горько!
— Горько!
— ГОРЬКО!
Алексей и Марину слились в глубоком затяжном поцелуе на радость гостям. Народ радостно заголосил.
Пир продолжился до самого рассвета. Была опустошена не одна бутылка вина. Жители общины начали разбредаться по домам с первыми лучами солнца. Всем хотелось спать, но дел никто не отменял.
***
Последующие две недели Воронцов занимался делами главы: отдавал указания, следил за количеством запасённой пищи и дров на зиму. В срочном порядке пришлось строить ещё четыре дома, а весной придётся расширять территорию общины в связи с возвращением пленников от чистильщиков. В общей сложности вернулось четырнадцать человек, среди которых пятеро мужчин и девять девушек. Некоторые из них были старше двадцати лет, и им требовалось жильё. Одна из девушек, Наргира, вообще была из красноармейцев, но всех её родных убили ещё пять лет назад, и она решила остаться жить в общине.
Алексей провёл ревизию оружия и насчитал пятнадцать автоматов Калашникова различной модификации, шесть карабинов и четыре пистолета, которые были почти бесполезны в связи с отсутствием патронов к ним. И, конечно же, винтовка Марины, которую она берегла как зеницу ока.
Патронов к автомату тоже не сказать, чтобы было много — примерно десять цинков, и это при том условии, что он собрал все свои и общинные запасы.
Для начала он счёл, что всё довольной неплохо. Дрова есть, еда есть, даже с учётом пополнения общины должно хватить с лихвой.
Общая численность населения Ласточки при составила шестьдесят четыре человека, из них шестнадцать детей всех возрастов. Негусто, но и не так уж плохо. Алексей лично с встретился каждым и записал все их данные: имя, имена родителей, фамилия, если таковая есть, а также семейный статус, возраст, род занятий, болезни и травмы. Помимо этого он узнал, чего хочется каждому для комфортной жизни в общине.
Он оборудовал себе кабинет, в котором провёл аналитику собранных данных. Во-первых, составил генеалогическое древо каждого. Инцест, конечно, дело семейное, но лучше не допускать кровосмешения. Им ещё весь род людской поднимать, а если начнётся вырождение, то к чему все мучения?
Для каждого человека он составил список болезней и разделил людей по группам: кому требуется медицинская помощь, а кому уже не помочь. В таких условиях — без больниц и лекарств — странно, что ещё кто-то жив.
Детей тоже распределил по возрасту и объявил о создании школы. Все должны были уметь читать, писать и считать в уме. Осталось добыть книги и найти учителя, который бы мог заниматься обучением молодёжи.
Также он составил список всего имущества и пересчитал скотину. А напоследок договорился о встрече с главами всех поселений на конец октября для определения свода правил и границ территорий, вопросов торговли, а также для личного знакомства.
Теперь, когда всё было подсчитано и записано, ему стало проще. Тетради с записями хранились на столе, и в случае вопросов всегда можно свериться с записями.
***
К концу октября выпал первый снег. Под снегопадом в Ласточку прибыли главы посёлков. Все они выглядели настороженными и привели с собой вооружённую охрану. Собрание проходило за обеденным столом в доме Воронцова.
С руководителем чистильщиков и цыганским бароном Лёша уже был знаком. Последней в дом зашла женщина лет сорока, которая руководила поселением красноармейцев. Она была невысокого роста и полновата. Жёсткие черты лица, обрамлённые волосами цвета глины с сединой, выражали решительность. Её карие глаза были наполнены строгими нотками. Лицо было загорелым и обветренным, а голос прозвучал немного резко, когда она сухо поздоровалась со всеми присутствующими. Одетая в обычный рабочий костюм мужского покроя, она одним движением отодвинула тяжёлый стул из дубовых досок, словно он был из фанерки.
— Татьяна Ивановна, — сухо представилась она Алексею.
«Гром-баба», — про себя подумал Воронцов.
Он поднялся со своего места во главе стола.
— Добрый день, дамы, господа и товарищи. Вы уже наверняка меня знаете, но я представлюсь — Алексей Иванович Воронцов. С октября этого года я являюсь главой общины «Ласточкины». Я собрал вас здесь для того,
