– А кто был рядом с вами? – спросил шепотом доверчивый в те времена Гончаров.

– А ты разве не понял? Член Политбюро. Это уж потом он стал Генеральным секретарем КПСС, а тогда он был член Политбюро, но не просто член, а известный всей стране. Как я могла отказать, когда вся страна его уважает. Утром он улетел на специальном рейсе в Москву, а я осталась. Но он не забыл меня, как выяснилось, потом ко мне приходили из КГБ. Расспрашивали подробно, но я ни в чем не призналась. Но ему, как видно, доложили, что я уже на пятом месяце беременности и аборт делать поздно. Те, что из КГБ, с врачами говорили, все рассчитали с точностью до минуты и поняли, кто настоящий отец. А он все равно мне весточку передал через секретаря горкома. Но это потом было, когда я уже родила. «Так мол и так, – написал, – я готов был все бросить: и жену, и карьеру, и госдачу, но внезапно состоялся Пленум ЦК и меня избрали Генеральным секретарем, а потому не могу все оставить, потому что только на меня возлагает надежды все прогрессивное человечество. А еще очень скоро должна состояться моя судьбоносная встреча с президентом США. Надо переходить на мирные рельсы. Прощай, моя любовь». Вот так-то, Игореша, теперь ты знаешь, с кем живешь и с кем твоя теща общалась на самом высоком уровне.

Гончаров поделился с женой этой новостью не сразу – уже после того, как вернулись домой.

Марина отреагировала спокойно.

– Мария Васильна – сумасшедшая, – сказала жена, – меня она уверяла в том, что мой настоящий отец – космонавт и все у них случилось по очень большой любви, когда она возила в Звездный городок цветы, чтобы торговать ими на Восьмое марта. А соседям втирала, что мой отец – вор в законе и если они подвинут свой забор хоть на сантиметр в нашу сторону, то им укоротят руки на метр. Соседи, как ни странно, поверили: боялись ее и подкармливали меня, когда мама уезжала в Ростов торговать на рынке цветами или черемшой.

Объяснение вполне устроило Игоря: он и так считал мать жены не совсем здоровой. К теще они больше не ездили. А Мария Васильевна, обещавшая прожить не более года, обманула: жила и здравствовала по сей день.

Марина позвонила и сказала, что она ждет внизу у входа в районное управление. Гончаров спустился, чтобы передать ей ключи.

Жена стояла возле желтого такси и разговаривала по телефону.

– Да, да, – услышал Игорь, – ключи уже у меня. Я как раз сейчас к гаражу и направляюсь. Можете подъезжать… Хорошо… Пусть будет через час: я дождусь.

Майор протянул связку ключей. Марина спрятала их в сумочку.

– Ну все, – сказала она, – через час встречаюсь с покупателями. Надеюсь, что все им понравится. Потом оформим сделку у нотариуса, так что домой я приеду с деньгами… А может, они переведут на мою карту.

– Будь осторожнее, – посоветовал Гончаров.

– Ты уже говорил, что за мной гоняется какая-то Жанна д’Арк, – усмехнулась жена, – не переживай: у меня в сумочке газовый баллончик. А вот отдохнуть тебе действительно необходимо. И вообще, ты долго собираешься здесь сидеть?

– Надеюсь, за пару часов управлюсь. Дождусь тебя дома. Или мне лучше подъехать к нотариусу, чтобы тебя встретить?

– Давай дома. Шампанское у нас осталось, так что отметим и мой прошедший день рождения, и прощание с гаражом, который нам был не нужен.

Марина открыла дверь такси и перед тем, как опуститься на сиденье, поцеловала Гончарова и шепнула:

– Дождись меня и про свечи на столе тоже не забудь.

Он хотел захлопнуть дверь машины, как вдруг жена махнула рукой:

– Погоди!

Она достала и протянула водителю деньги:

– Спасибо. Сдачи не надо.

Вышла из такси и посмотрела на мужа.

– Дай мне ключи от Лизоньки, не мотаться же мне весь день на такси. А тебя домой на служебной доставят. И вообще переставай по субботам вкалывать: толку от твоего энтузиазма никакого. Согласно статистике, преступления совершаются по выходным, а раскрываются по будням.

– Откуда ты это знаешь?

– Неважно. Давай ключи!

Гончаров не собирался никуда ехать, да и в кабинете сидеть не было смысла. Убийство старого пьяницы Голубева, скорее всего, останется нераскрытым: нет ни свидетелей, ни мотива, ни подозреваемого – только предположение, что Крупин и сейчас живее всех живых и за что-то решил убить старичка, который когда-то недолгое время сдавал жилплощадь его подельнику. Но Голубев, очевидно, за собой особой вины не чувствовал, раз отправился на встречу, хоть и прихватив с собой самодельный нож. Вполне вероятно, что нож он взял для уверенности. Но даже с ножом он вряд ли мог бы противостоять Крупину. Тогда получается, что убийца не Крупа. Можно было бы списать преступление на какого-нибудь приятеля дяди Вовы – такого же пьяницу, как и он сам, только эта публика не раскатывает по городу на дорогих автомобилях. Знать бы, за что его убили. Но это неизвестно даже его приятелям. Убийцу видели трое: мать Татьяны Скворцовой, паренек – поклонник рока и Пехтов, который даже разговаривал с преступником. Можно было бы составить фоторобот, но наверняка точно никто его не опишет – особых примет нет, только большие солнцезащитные очки, кепка с широким козырьком, короткая стрижка – ни усов, ни бороды. В Гатчинском РУВД ищут того, кто застрелил участкового, и наотрез отказываются заниматься Крупиным. А тот залег на дно, на учет вставать не собирается… Если жив, конечно. Знать бы, кому и когда перешел дорогу безобидный врун дядя Вова, рассказывающий всем, что готовил покушения на Горбачева и Чубайса. Хорошая пара могла бы получиться, если бы дядя Вова был знаком с Марьей Васильной. Но теперь поздно об этом думать. Может, и в самом деле его убили за то, что продал гараж, который приобрел для себя Азамат, оформив его на Голубева? Гараж, который теперь продает Марина.

Гончаров вышел из кабинета и, проходя мимо комнаты отдела, на всякий случай дернул за ручку двери. Она отворилась. Внутри сидел Петя Грицай.

– Чего домой не идешь? – удивился майор.

– Неудобно как-то уходить раньше начальства, – ответил тот.

– Тогда уходим вместе. Я тебя к метро подброшу, – предложил майор и вдруг вспомнил, что ключи от своего автомобиля отдал жене. – На служебной довезу. «Ситроен» жене отдал: она сегодня наш гараж продает.

– А разрешение на продажу вы ей дали?

– Какое разрешение? – удивился Гончаров.

– Так полагается, если гараж был приобретен в браке, то требуется ваше согласие на сделку, – объяснил практикант. – Иначе продажа не состоится.

Гончаров достал телефон. Набрал номер жены, но аппарат ее был выключен или находился вне зоны.

Они спустились к дежурной машине, забрались внутрь. Гончаров посмотрел на практиканта и произнес:

– Жена, наверное, еще в гараже с покупателями. Давай заскочим туда, напишу это согласие, и потом уж к метро. Не против?

Петя кивнул.