Поездка в неудобной скрюченной позе, с гудящей от эмоционального перенапряжения головой, мне вовсе не понравилась. Но всё имеет свойство заканчиваться, вот и этот променад подошёл к концу:

– Тпру-у! – донёсся до слуха голос рыжебородого, правившего телегой.

Затем послышалось какое-то копошение, после совсем неподалёку раздались негромкие голоса, что-то обсуждавшие, и напоследок повозка качнулась и снова куда-то покатила, правда, в этот раз поездка была короткой.

– Вот товар, – с моей головы слетел мешок, а взметнувшаяся в воздух пыль заставила меня снова расчихаться и вызвала слёзы на глазах.

– Девственница?

– Да, – и откуда столько уверенности в голосе похитителя? Он что, лично меня обследовал?

– Мхм, – смотревшая на меня женщина была старой. Очень. Я бы сказала даже древней. Но тем не менее цепкие голубые глаза оставались всё такими же прозрачными и проницательными. С жаждой и интересом к жизни и всему окружающем. – М-де, не красотка, – выдала она и вдруг схватила меня за подбородок своими хищными крючковатыми пальцами и принялась поворачивать мою голову из стороны в сторону, внимательно осматривая моё лицо. Было не больно, но неприятно, словно я породистая лошадь, и меня разглядывает придирчивый покупатель. – Какие черты лица благородные, кожа тонкая, гладкая, как шёлк, полупрозрачная, и одновременно бархатистая, как персик. А руки… а вот руки самой настоящей служанки. Мозоли вона какие, работы тут непочатый край, чтобы привести её ладони в надлежащий вид мне придётся вложиться на нужные масла. А ещё она хоть и не палка от швабры, грудь, ягодицы неплохие, но всё же рёбра торчат, а многие клиенты не любят, когда гремят костями…

– Даже и не думай, Молли, ни на медяшку не уступлю! – выдал набычившийся похититель, прекрасно понимая, что старуха намеревается заплатить меньше, чем они договаривались…

В итоге всё же хозяйка борделя, а это была именно она, сбила цену практически в два раза. Но по довольно блеснувшим глазам рыжего мне стало понятно, что и без того он сорвал приличный куш.

– Её в комнату для новеньких, – махнула рукой мадам Молли кому-то из своих слуг, сама же замерла на крыльце заднего двора, продолжая с холодным интересом меня рассматривать. – У меня есть вопросы к тебе, милочка, будь готова говорить только правду. Иного не приемлю. Ты же не хочешь получить холодных плетей по своей узкой, идеально-алебастровой спинке?

Глава 37

Рыжий предусмотрительно не назвал моего имени. Ведь по факту графиню ла Асолье он убил, и она никак не может "всплыть" в заведении мадам Молли. Поэтому старухе пришлось устроить допрос с пристрастием.

– Ита-а-ак, рассказывай, – после непродолжительного молчания, наконец-то заговорила давняя карга. Задумчиво постучав острым когтем по гладкой столешнице, принялась с удвоенным интересом рассматривать моё лицо. Её холодные глаза смотрели не мигая, точно на меня, заставляя всё моё нутро сжиматься от страха и предчувствия чего-то нехорошего. – Кто ты такая, где живёшь, кто родители, чем занимаешься? От твоего ответа будет зависеть очень многое, в том числе и цена, – выдала мадам и резко качнулась вперёд, как кобра во время жалящего броска. Чисто интуитивно мне хотелось дёрнуться назад, но усилием воли и на голом упрямстве заставила себя сидеть неподвижно. В глазах женщины мелькнуло уважение.

Я хотела было признаться в том, кто я на самом деле, но данное когда-то самой себе обещание: сначала приглядеться, потом открывать рот, остановило меня от опрометчивого шага. Старая карга мне не понравилась с самого начала – с неё станется растрезвонить по всему городу, что графиня ла Асолье побывала в застенках её весёлого заведения и тогда прощай репутация всей семьи Асолье, коей много-много лет. Отчего-то не хотелось пачкать доставшееся в новом мире имя той ситуацией, в которую меня занесло. Я ведь теперь единственный представитель древней фамилии благородных графов и графинь. Кроме того, оправданно испугалась, что меня всё же прибьют, чтобы уж наверняка, навряд ли это будет рыжебородый и его прихвостни, но для меня-то разницы никакой.

Возможно, если я объявлю ей, что являюсь наследницей рода ла Асолье и невестой маркиза ла Эрвье, старуха напугается, впечатлится и "перепродаст", а то и вовсе "подарит" меня Алену; а за своё молчание Молли, скорее всего, запросит баснословные деньги, которые ей непременно выплатят. Вот только, где гарантии, что старая мадам не станет вечной проблемой и угрозой спокойствию семьи ла Эрвье и ла Асолье? То-то и оно, нет их, этих гарантий.

– Фолк обмолвился, что ты можешь мне солгать и представиться аристократкой, чтобы я тебя отпустила. Но по твоим рукам я уже поняла, что ты точно не леди, далеко не леди! Посему не ври мне, поняла? – утробно прорычала карга, прищурив глаза.

Вот значит как, ну, её слова созвучны моим мыслям, поэтому мой ответ был таков:

– А зачем мне притворяться той, кем я отродясь не была? Я не леди, – как можно простодушнее заметила я. – Меня зовут Дженни Шармон. На данный момент я работаю личной горничной мадам Сильвии Бернар. Если вы отпишете ей, то она выкупит меня…

– Ахаха! Размечталась, крошка! Ты мне нужна, а точнее, моим клиентам-толстосумам, им только девственниц и подавай, – фыркнула старуха, не дав мне договорить. – Знаю я твою хозяйку, ей палец в рот не клади, ещё та стервь! Мне будет в радость насолить ей через личную горничную, хоть так получу удовлетворение! – прищурилась гадюка, морщины на её старческом лице неприятно заострились – тень от светильников легла причудливым образом, создавая из Молли образ страшной ведьмы-людоедки. – Завтра аукцион, ты должна быть готова и предстать пред алчущими взорами в самом лучшем виде. "День невинности" всегда приносит мне баснословные доходы! И я хочу, чтобы так оно и было впредь. Веди себя достойно, Дженни, тогда я позабочусь, чтобы твой будущий хозяин не был садистом. Хотя… тут даже я могу оказаться бессильна. Фигура у тебя почти мальчишеская, такое многим извращенцам нравится, к сожалению, – но сожаления во взоре её голубых глаз замечено не было.

От её слов меня передёрнуло. Мерзость какая! Я поджала губы, но промолчала. А что я скажу этой старой шлюхе? Закатывать истерики не в моём характере, а посему буду думать и составлять план очередного побега.

– Даже и не мечтай, – хмыкнула ведьма, проницательно "прочитав" мои мысли, – отсюда не сбежать, – и многозначительный кивок на зарешечённые окна. Да, в щель между прутьями даже мне не пролезть…

После разговора с хозяйкой "Алых садов" меня отвели в большую комнату, где на пяти из шести