Чужой сон втянул меня стремительно, гораздо быстрее, чем обычно. Падая в его зыбкое призрачное пространство, я сразу же ощутил, что нахожусь здесь не один.

Проклятье! Интуиция меня не обманула...

Я позволил своему телу оставаться прозрачным и незримым, вглядываясь в смутные образы сна, который видела Шуна. По хребту скользнула волна холода, но сердце мое стучало ровно – мне-то нечего было бояться. Я знал, что второй раз не попадусь.

Спустя несколько дыханий я понял где нахожусь – в спальне Лианы и Шуны, во дворце. Высокая резная кровать посреди покоев была почти невидна за клубами густого тумана, который полностью заполнил всю комнату. Я тихо скользнул вперед, раздвигая пределы своего сознания, позволяя своим глазам видеть гораздо больше, чем они способны обычно.

Ива стояла у двери.

Она выглядела странно – совершенно нагая, зато с длинным, до самых пят волосами, которые, как короной, были увиты все теми же темными стеблями, только на сей раз без листьев. Маленькая колдунья выглядела так, словно сошла с древних гравюр о лесных демонах и духах. На первый взгляд она казалась совсем юной, но стоило приглядеться – и в ее лице проступали черты вековой старухи, познавшей нечто, что неподвластно обычным умам.

Кто же ты, девочка? Что за сила пробудилась в тебе? И зачем ты пришла в спальню моего брата и его женщины?

Ива медленно подняла руку и туман начал сгущаться, темнеть, набухая изнутри опасной сумеречной силой. Я почувствовал, что в комнате становится трудно дышать, но решил увидеть все до конца.

Плавным текучим шагом Ива подошла к постели Шуны и вытянула ладонь. Ее пальцы мелко дрожали, рассыпая холодные синие искры. Я напряженно ждал, смотрел на ее лицо... на закушенную губу, жалобно сморщенный нос, тонкие морщинки, прочертившие гладкий лоб. Вдох, выдох. Рука упала, рассыпав искры по постели. Они потухли сразу же, обернувшись мелким черным крошевом. Ива закрыла лицо ладонями и съежилась, став совсем маленькой. Я уже почти поверил, что все обошлось, когда она вдруг распрямилась, и, не давая себе больше шанса на сомнения, бросила в клубы сумрака новый, яркий, как ее злость, комок светящихся синих искр.

В этом месте туман стремительно стал зеленеть, как будто в него плеснули болотной тины. Я понял – времени больше нет: еще пара вдохов – и гнилая дымка заполнит легкие спящей целиком, не оставив места для чистого воздуха, для жизни...

Что ж, значит, дядя был прав. Девчонка сделала свой выбор. Жаль...

Наверное, мне стоило разозлиться, но я не мог. Было просто очень горько.

– Стой, – сказал я, вложив в голос всю свою силу. Сказал так, словно уже был королем, имеющим право отдавать любые приказы. – Остановись, Ива.

Она вздрогнула испуганно, обернулась на меня, и я позволил своему телу стать видимым. Серые глаза гневно сощурились, но прежде, чем девчонка успела сделать или сказать что-либо, я поднял руку и камнем уронил слова, которых она не ждала:

– Я лишаю тебя твоей силы. В этом сне ты больше не властна.

И стало так.

Я подошел к ней, оставляя у себя за спиной обрывки тумана, который рассеивался быстро и необратимо. Худое личико с острым подбородком было повернуто ко мне, а глаза сверлили меня так, точно Ива хотела увидеть мое нутро. Я знал, что в этот момент она отчаянно пытается найти в себе Силу. И не может. Не может даже избавиться от длинной светлой рубахи, которая появилась на ней по моей воле.

Легко, как котенка, я взял ее за шиворот и вынес прочь из опочивальни, где так ничего и не узнавшая Шуна продолжала крепко спать. Вот только разгладилась тревожная складка у нее меж бровей.

За порогом чужого сна Ива наконец попыталась вывернуться из моих рук, но ей это, ясное дело не удалось. Как не удалось и укусить меня за руку – спасибо Лиану, этот урок я запомнил со своих пятнадцати.

Теперь мы были в ином пространстве, в моем видении.

Пока девчонка брыкалась и молча исходила ядом, я спокойно дотащил ее до самой лестницы, ведущей в Кружевную башню. Не утруждая свои ноги лишними движениями, просто скользнул в поток воздуха, и тот быстро вознесли меня по спирали к самому верху башни.

Вид оттуда открывался прекрасный. Даже ночью. Тем более, что уже близился ранний летний рассвет, и где-то далеко на горизонте едва заметно брезжила сиреневая полоса.

Я взмыл на высокий парапет башни и там спокойно разжал занемевшие пальцы.

Ива вцепилась в меня дикой кошкой. Всеми четырьмя. Она уткнулась мне в грудь лицом, до боли сжала руками плечи и тихо завыла.

– Страшно? – спросил я, сам ничуть не боясь упасть вниз.

– Да...

Я осторожно положил ладонь ей на спину, не пытаясь, впрочем, забрать даже часть этого страха.

– Мне тоже. Мне очень страшно, что однажды я не смогу больше выгораживать тебя перед дядей отцом и другими людьми, которые способны решить твою судьбу не самым добрым образом. Я не хочу, чтобы твой маленький скелетик нашли однажды под руинами Эймурдина... Но если ты еще хоть раз... хотя бы подумаешь о том, чтобы причинить зло тем, кого я люблю... я убью тебя сам, Ива. Вот этими руками. Просто сверну тебе шею раз и навсегда. – Дыхание ее было почти неощутимым, зато дрожь сотрясала всю целиком от макушки до пяток. – Веришь? Я смогу. Хоть во сне, хоть наяву. А теперь возвращайся к себе, ложись спать и завтра утром сходи в ближайший храм, чтобы там помолиться за здоровье всех моих близких. Если с их голов хоть волос упадет, я буду считать, что это твоих рук дело.

Я спрыгнул обратно на широкую площадку башни и медленно, палец за пальцем, отодрал от себя маленькую поганку.

– И скажи мне «спасибо». Лиан готов прощать тебе многое, но, если бы ты погубила его жену и ребенка... боюсь это стало бы концом вашей дружбы... или на что ты там надеешься. Он не дурак, догадался бы, откуда пришла смерть. Среди нас, девочка, вообще нет дураков. А вот ты, видать, совсем потеряла разум, коль решила творить такие дела. И да... я не расскажу Лиану, что ты пыталась сделать... до того момента, пока мне не покажется, что ты плохо усвоила этот урок.

С этими словами я усмехнулся и аккуратно толкнул Иву в плечо – в точности так, как делал это дядя Пат со мной. мгновение – и ее хрупкая маленькая фигурка растаяла в воздухе, словно призрак.

Я не знал, о чем она будет думать, когда вернется в свою каменную нору у подножия гор, но в одном был уверен точно – в ближайшее время Шуна и без оберега может спать совершенно спокойно.

5

Почти весь следующий день мы ехали молча.

Лиан без конца думал о свежих шрамах на моей груди и пытался уложить в своей голове то, что знал теперь про Иву. А я пытался понять, почему минувшей ночью принял решение не рассказывать ему о нападении маленькой ведьмы на Шуну. После всего того, что она натворила, я был должен, просто обязан предупредить брата с кем он имеет дело, но... Но что-то тонкое, хрупкое внутри моего сознания словно звенело предупреждением, мол, не надо, не делай этого, иначе пожалеешь сам. Интуиции своей я привык доверять (она еще никогда меня не подводила), и теперь пытался разобраться, чего ради мне понадобилось давать еще один шанс убийце, что посмела не только угрожать, но и в самом деле покуситься на жизнь близкого мне человека. На жизнь женщины, спящей и беззащитной, да еще и беременной ко всему в придачу. Худшего нападения, худшей подлости и придумать невозможно. Так отчего же я решил покрывать преступницу? Отчего не сообщил о ее кознях всем, кому должен был? Неужели, подобно Лиану, до сих пор верил в то, что ее можно развернуть с темного пути? Или... в глубине моей души даже после случившегося теплилась жалость к маленькой ведьме? Нет... все не то. Да, может, я и верил, может, и жалел... но дело было не в другом.