Отказываясь под давлением украинского национального движения от Андреевского флага в конце 1917 г., большевики и их союзники уступали своим политическим противникам важный и популярный в морской среде символ. Даже команды некоторых судов Балтийского флота ставили вопрос о подъеме Андреевского флага в день Пасхи 1918 года[422].

И в последующий период моряки, вступавшие в конфликт с большевиками, поднимали подчас традиционный флаг. Андреевский флаг несли и корабли белых. Соответственно, корабли, оставлявшие красный флот и переходившие на сторону политических противников большевиков, нередко спускали красный флаг и поднимали флаг Андреевский. Это проделал, например, тральщик «Китобой», после того как в Балтийское море вошла английская эскадра[423].

Однако и некоторые враги большевиков в годы Гражданской войны не поднимали Андреевский флаг, считая его слишком связанным со «старым режимом». Корабли Волжской флотилии Народной армии Комитета членов Учредительного собрания первоначально использовали черно-желтый Георгиевский флаг (георгиевская лента была символом Народной армии, военнослужащие которой носили ее и на своих головных уборах). Лишь в августе 1918 года на судах флотилии были подняты Андреевские флаги[424].

3. Царские портреты и памятники «старого режима»

В дни революции портреты царей и членов императорской фамилии намеренно «оскорблялись» (манифестанты порой носили их перевернутыми), снимались, уничтожались. Революционная толпа, ворвавшаяся в здание Морского кадетского корпуса, первым делом приступила к уничтожению ненавистного изображения. «Солдаты, женщины и матросы штыками пробивали портрет императора и выкалывали глаза», — вспоминал бывший гардемарин[425].

На одном из первых заседаний судового комитета линейного корабля «Андрей Первозванный», председателем которого стал капитан 2-го ранга И.И. Лодыженский, было решено «снять портреты бывшей царской фамилии». Матросы эскадренного миноносца «Новик» вечером 5 марта также потребовали снять царские портреты, висевшие в кают-компании. При этом, как отмечает мемуарист, они следовали примеру других судов соединения: на них портреты уже были сняты и частично уничтожены[426]. При ликвидации царских портретов гибли и дешевые репродукции, и картины, представлявшие немалую художественную ценность. В Кишиневе, например, во время революции был уничтожен редкий портрет Екатерины II, это даже вызвало слабый протест со стороны Одесского совета солдатских и офицерских депутатов[427].

Уничтожение и порча царских портретов были демонстративным нарушением закона, повторявшим опыт 1905 г. (слухи о действительных и вымышленных фактах «оскорбления» изображений императора тогда часто становились поводом для погромов со стороны черной сотни). Для многих современников уничтожение царского портрета являлось серьезным переживанием: и в начале XX века некоторые крестьяне продолжали еще почитать их наравне с иконами, считалось порой недопустимым находиться в шапке в том помещении, где висел портрет, ругаться и курить «в присутствии» портрета и т. п.[428]

Уже в дни восстания в Петрограде председатель Государственной Думы М.В. Родзянко приказал убрать портрет царя из Екатерининского зала Таврического дворца — «чтобы его не испакостили». Военные чины, сопровождавшие А.И. Гучкова в его поездке на фронт, спешно вывинчивали портреты царской четы со стен салон-вагона военного министра. В самом же здании военного министра старые царские портреты продолжали висеть — они были убраны, когда министром стал А.Ф. Керенский. Но и после этого были сохранены портреты Петра I и Екатерины II, однако при этом они были украшены красными лентами[429].

После Февраля торжественное уничтожение всевозможных изображений императорской семьи стало символом победы нового строя. Даже в отдаленных селах Русского Севера портреты членов царской семьи выбрасывались из изб на улицы[430]. Однако и в провинции, и в действующей армии военное и гражданское начальство первоначально нередко пыталось запрещать снимать портреты. Борьба вокруг символов и здесь становилась катализатором конфликта, провоцировала борьбу за власть. Иногда именно снятие царского портрета становилось первой победой солдат-активистов в их противостоянии с офицерами[431].

Депутаты Государственной Думы, в марте посетившие Северный фронт, отмечали в своем отчете частые причины недовольства солдат, которые «затем заявляли, что не выносят портретов; солдаты приходят и видят, что портрет императора на стене; это их возмущает. В некоторых местах мы получили точные сведения, что грозят расстрелом, если вынесут портрет. Эта бестактность создала ужасную атмосферу. В некоторых местах нас просили принять меры, чтобы портрет убрали, потому что часть волнуется, и могут быть убийства». Подобная ситуация складывалась и в некоторых тыловых гарнизонах. Так, уполномоченные гарнизона Гжатска 8 марта сообщали в Московский совет солдатских депутатов, что в 292-м полку даже после манифестаций в честь установления нового строя по-прежнему висит царский портрет[432].

При нападении на одно из лесничеств в марте крестьяне также уничтожили портрет императора[433]. Маловероятно, что в данном случае именно царский портрет стал причиной их действий, так как одновременно нападениям подвергались и другие лесничества. Вернее было бы предположить, что крестьяне таким образом «политизировали» свои действия, и тем самым оправдывали разгром лесничества, придавая своему преступлению характер антимонархического протеста.

Иногда официальные решения о снятии портретов принимали местные и центральные органы власти, порой при этом проводилась замена одних символов на другие. Например, тарновский волостной комитет народной власти постановил: «Все портреты бывших государей заменить народными писателями, вставив в освободившиеся багеты и рамы». Наконец, Министерство народного просвещения распорядилось удалить из всех школьных помещений портреты бывшего царя и наследника[434].

Из провинции доносились призывы полностью заменить российские денежные купюры и почтовые марки, ибо изображенные на них портреты монархов вызывали на местах «колебания». Технически это сделать быстро было невозможно, однако выпускались новые купюры, лишенные изображений монархов, а на почтовых марках с портретами царей появлялись и надпечатки с надписью «Свобода. Равенство. Братство»[435].

По-своему боролись с изображениями царя крестьяне. Еще до Февраля они порой выкалывали глаза на портретах царской семьи, многие за это привлекались к уголовной ответственности. После революции это явление получило более широкое распространение. Немецкий военнопленный, находившийся в России, писал домой в апреле 1917 г.: «Переворот мало ощущается, разве только тем, что выкалывают глаза лубочным изображениям царской семьи, на которые вчера молились» (его письмо было перехвачено российской военной цензурой)[436]. Можно предположить, что крестьяне, недовольные гибелью родных на фронте, реквизициями и мобилизациями, пытались «решать» политические и бытовые проблемы с помощью деревенской магии. После же переворота этот процесс стал безопасным и, соответственно, массовым.

Борьба с монархическими символами распространялась и на памятники царям, деятелям старого режима. В дни революции они использовались как трибуны ораторов и украшались красными лентами и флагами. Так, во время «праздника свободы» на Красной площади в Москве древко красного стяга было вложено в бронзовую руку князя Пожарского, а на полотнище выделялась надпись: «Утро