Шрифт:
Закладка:
— Если бы ты убила, хотя это и смешно, и невозможно тебе, да и никому, ты была бы замурована в недрах планеты, сверху мёртвой, и стала бы там ублажать тех, кто там замурован за свои уже преступления. Но для такой как ты, это было бы высшей из мук. Ты же не Рита. Ты умеешь только по любви. А представь, там отребье, какого ты никогда не видела на Земле, потому что Землю от них давно очистили. Там извращенцы, полупомешанные и поломанные генетически. Ты бы и не вернулась оттуда.
— И где же наш высочайший гуманизм?
— Веками пытались исправлять людей, пока не пришло понимание, что гнилые плоды не спасёшь проповедями. Закрытое сообщество Земли стало Раем только тогда, когда был освоен Космос, и появилась возможность не просто населять инопланетные колонии, но создавать новые миры в их градации, вплоть до планет — мусорных контейнеров. Трол — планета сложная, но интересная для изучения и туда, если и попадают штрафники, то только для рутинной работы, без которой не обойтись нигде. И это милость ему откуда-то свыше, не я того хотел! Что он туда направляется, да ещё со сказочной выслугой лет. А ты его забудь. Он и сам туда рвется. И не только от жены, но и от тебя тоже.
— Я с ним полечу. Я найду этого, кто выше тебя, и он разрешит.
— Ага! Полетишь! Собирайся. Нужна ты ему. Он из мести ко мне тебя долбит, твоё же это определение. Он и не любил- то тебя никогда. У него и нет такого понятия в обиходе. Он честолюбец, а ты была ему недоступна в отличие от тех давалок, что вокруг сновали, вот и вся любовь. А понял, что ему ничего от меня не светит, и остыл сразу. Самоутвердился и в сторону. Очнись, Ксюша! Он урод, как и его мать.
— А ты-то кто? Вы все тут кто? Космочлены своего великого братства и сестринства. У вас и женщины все общественные. Переходящие. Мускулистые андроиды мужского и женского облика. Идеальные члены идеального сообщества. Функции низа никак не связаны с головой. Голова в звёздах, а низ сам по себе. Иногда с кем-то и замкнется, живое своего пока требует. Чья половина и не важно. Голова это не фиксирует. Она же в вечном поиске другого рода. В Космическом, во Вселенском и неохватном.
— Ты стала на удивление болтлива. Откуда в тебе это?
— От мамы. Не понимаешь, что ли? Она говорит даже тогда, когда рядом никого нет. С птичками в лесу, с кошками и собаками, с цветами и даже с фигурками своими. Ты же с ней не разговариваешь никогда. Как ты её хоть соблазнил-то? Молча, что ли?
— Я не соблазнял. Я любил.
— Вот именно, что «ил», а не «ишь». А, небось, клялся в вечной любви? У неё и есть такая к тебе, вечная. И жизни уже для её любви не хватит. Жизнь ей короткая определена, ошибочка земной науки, малая статистическая погрешность в великом эксперименте по созданию супер- жителей земного Рая. Как же здорово придумали построить райскую гармонию! Весь неликвид наружу, на другие планеты. Засеять просторы Вселенной сорняками и прочим репейником, Земле райский подстриженный газон, а Космосу мусорные кучи цивилизации Рая. Хорошо-то как! Удобно! Космос всё поглотит, а Земля-то она маленькая. Рай и не может быть большим. Он же всегда для избранных. А я отговорю Рудольфа от его Миссии, я ему всё объясню. Пусть в эту преисподнюю лезут те, кто это и придумал. Мы же будем жить вместе, и родим себе Космомысла всё равно. И он заселит Вселенную не сорняками, а новыми и прекрасными людьми, своими потомками. Не такими как ты… — Ксения засыпала.
Вошёл тот, кто был похож ввиду своей бесстрастности и безупречной выправки скорее на андроида, чем на человека. Внешность его невозможно было отнести ни к монголоиду, ни к европеоиду.
— Ты евролоид или монгопеоид? — спросила она вслух и даже сумела издать шизофренический смешок. Отец открыл панель стены в кабинете, где была его зона отдыха, и стоял большой диван. Пока монголоид с европейским лицом, или же наоборот, европеоид с восточными глазами держал Ксению на руках, она смеялась ему в лицо.
— Ты живёшь, курчавый гибрид, а мой звёздный Космомысл не родится уже никогда. Такие вот, как ты, запрограммированные на безусловное послушание, и займут всю нашу Землю. А ну, прочь от меня! Не хватай меня своими граблями!
Тот глядел на неё с искренним сочувствием в покорных миндалевидных глазах, при внешнем безразличии, будто держал манекен. Он отчего-то был похож на таксу, нос длинный, глаза длинные, рот длинный, лицо узкое. Вроде и неправильный весь, а всё равно красивый. Ксения даже вспомнила, как одна тоже восточная девочка из их группы была влюблена в Ратмира, когда он на пару с Рудольфом вёл у них тренинг по космическим модулям. Ксению так и подмывало у него спросить, ответил ли он той девочке взаимностью или нет? — Тебе от Вики привет, — ту девочку звали Викой. — Давайте, формуйте свою глиняную армию, раз уж Космомыслу так и не суждено воссиять с лика Земли навстречу будущему…
Но Ратмир не расслышал её, поскольку бормотание Ксении не было для него внятно. Разжать губы полностью у Ксении не очень получалось. Артем Воронов вытащил подушки из внутренностей ложа, и парень бережно положил девушку на диван.
— Жесткошёрстная такса — милашка, — сказала она ему с усилием, — зря я тебя не выбрала. У меня тоже была такса — милашка кофейной масти. Ляпа… Мама всегда меня ругала, что собак целовать нельзя, они же не человеки — образ Божий, а я её всегда целовала. И вот этого волка, что твой шеф, я целовала… Давай, что ли, поцелуемся с тобой…
Скулы молодого дежурного офицера покрыл по-девически
