таким образом, если возможно, завлекают сюда неприятеля. Но русские, зная хорошо их обычаи, бывают с ними весьма осторожны. Когда они делают набег с небольшим числом войска, то сажают на лошадей чучел в виде людей, чтоб их казалось более. Устремляясь на неприятеля, бросаются они с большим визгом и кричат все вдруг: «Алла Билла, Алла Билла». Смерть до того презирают, что охотнее соглашаются умереть, нежели уступить неприятелю и, будучи разбиты, грызут оружие, если не могут уже сражаться или помочь себе…

Главную добычу, которой татары домогаются во всех войнах своих, составляет большое число пленных, особенно мальчиков и девочек, коих они продают туркам и другим соседям. С этою целью они берут с собой большие корзины, похожие на хлебные, для того, чтобы осторожно возить с собой взятых в плен детей; но если кто из них ослабеет или занеможет на дороге, то ударяют его оземь или об дерево и мертвого бросают. Рядовые не обязаны стеречь пленных и другую добычу, дабы не отвлекаться от военных занятий; но у них есть особые отряды в войске, которые определены нарочно для того, чтобы принимать и стеречь пленных и другую добычу… Из тех же, кто вторгался в их владения, никто не имел успеха, как видно из истории того времени, потому что, в случае нападения на них какого-либо неприятеля, они обыкновенно заманивают его, показывая вид, что бегут и уклоняются от него (как бы от страху) до тех пор, пока не завлекут его довольно далеко в свои внутренние владения, и когда окажется у него недостаток в жизненных припасах и других потребностях, преграждают ему все пути и запирают его своими толпами. Этой хитростью они едва не захватили огромные полчища Тамерлана, который мог спастись только самым скорым бегством к реке Танаис, или Дон, потеряв, однако, множество людей и военных снарядов»[180].

В лице же кыпчаков Г. Н. Белорыбкин видит другой крупный этнический компонент татарского народа, сложившимся еще до Золотой Орды. От булгарского компонента он отличался меньшей консолидацией, сложной этнополитической структурой и широким ареалом расселения. Несмотря на то, что кыпчаки состояли из многих племен (основных было, очевидно, около 12), внутри них уже существовали какие-то этногенетические линии, что, видимо, следует из пассажа Ибн Халдуна (XIV в.): «… племя Дурут из кыпчаков, а племя Токсоба из татар». Если это не позднее переосмысление золотоордынских реалий, то не исключено, что какие-то кланы с этнонимом «татар» среди кыпчакских племен Поволжья и Южного Урала могли появиться еще в домонгольское время.

В подтверждение наличия татарского этнического компонента в многочисленных тюркских племенах выступают также современные татарские ученые – Дамир Исхаков и Искандер Измайлов. Они придерживаются к тюрко-татарской теории происхождения татар и допускают, что древние татары были тюркоязычным народом и играли значительную роль в Центральной Азии. Хотя историю татар можно описывать только «широкими мазками», поскольку нет ни четких археологических данных, ни достаточно достоверных и полных источников, но тем не менее, заявляют они, огромное место в этногенезе татарской нации занимают тюркские племена. После распада «гуннской державы» начинается постепенное движение народов: индоевропейские народы постепенно выдавливают тюрков и ассимилируют их, и этот процесс длится вплоть до XV в. И вот эти народы, выдвинувшись в Восточную Европу, создали целый ряд государств, но в качестве государственного объединения до XIII в. дожила лишь Волжская Булгария.

Памятник-эпитафия в честь Бильге-кагана и Культегина (723 г. н. э.)

Авторы вышеуказанной концепции формирования и истории тюркских народов дальнейшие события описывает следующим образом: «Последствия походов Чингисхана и его потомков, несмотря на их грандиозность, не привели к массовому переселению в Восточную Европу и на Ближний Восток новых кочевых племен. Однако именно они сделали возможным создание империи Чингизидов и распространения здесь нового этнонима – «татары». Чинисхан вполне справедливо стал хозяином степи и требовал, чтобы все называли себя монголами, а имя татар должно было быть стерто из истории. Но сделать это было невозможно. Джучидам катастрофически не хватало военных сил для завоевания западных земель, и это заставляло их верстать в ряды своего войска представителей недавно покоренных народов… Это был очень важный и системный для нашей истории элемент. Булгары и половцы вдруг ни с того ни с сего никак не могли начать называться татарами. Теория «этнического камуфляжа», о которой говорит Лев Гумилев, сколь бы привлекательной и простой для понимания ни казалась, никак не объясняет главное: как и почему монголы и кыпчаки сменили свой этноним на татарский… В степях Дашт-и Кыпчака, где происходили подобные процессы распыления племенной структуры кыпчаков и новой консолидации населения степей, стянутого скрепами монгольской этнополитической системы, общим этнонимом становится имя татар. Иными словами можно сказать, что, по существу, не кыпчаки ассимилировали монголов, а наоборот, новая клановая татарская или тюрко-монгольская система, сумела растворить в себе кыпчаков, булгар, мадьяр и другие народы, сумев внедрить в их среду новое этнополитическое и этносоциальное сознание»[181].

Темник Батый, внук Чингисхана, полностью разгромил половцев. После этого они рассеялись и практически потеряли свою этническую принадлежность и частично растворились в Золотой Орде. Другая часть приняла христианство и вошла в Московское княжество. Попавшие в плен сельджукам, половцы были проданы египтянам (знаменитые мамлюки), где со временем они якобы завоевали власть в государстве и стали править в мамлюкском Египте. Некоторые ушли в Европу – Венгрию, Болгарию, Византию. Так они с течением времени славно были стерты с мемориза мировой истории.

В определенные периоды между Русью и кочевниками устанавливались определенные дипломатические отношения и велась оживленная торговля. Среди русских князей стали популярны династические браки с дочерьми половецких ханов. «Наши предки дружили с половецкими ханами, женились на «красных девках половецких, (есть предположения, что Александр Невский был сыном половчанки), принимали крещеных половцев в свою среду, а потомки последних стали запорожскими и слободскими казаками, сменив традиционный славянский суффикс «ов» (Иванов) на тюркский «енко» (Иваненко)», – писал известный русский ученый Лев Гумилев. – Эти две противоречащие между собой культуры сосуществовали в хрупком нейтралитете, который не мог долго продолжаться.

Говоря о взаимоотношениях Руси с половцами в XII в., Л. Н. Гумилев писал: «Половцы вошли в систему Киевского княжества так же, как, например, Полоцкая или Новгородская земля, не потеряв автономии… От падения Хазарского каганата в 965 г. до основания Золотой Орды в 1241 г. никакого степного объединения не существовало, и опасности для русской земли со стороны степи не было»[182].

Академик В. В. Радлов считал половцев соплеменниками печенегов, которые вели одинаковый с ними образ жизни, говорили на одном