– Нет, – протянула Вера. – Джоанна не хотела, чтобы он вел машину, в его-то состоянии. Они ночевали вдвоем в ее комнате. Утром я отвезла их обоих в гостиницу вместе с другими участниками. А что? О чем ты думаешь? Что убийца – Джек? Навряд ли. Его не было здесь, когда убили Фердинанда.

– Мы не можем знать этого наверняка, разве нет? – Джо посмотрел на нее, и Вера поняла: у него родилась какая-то теория. И ему казалось, что инспектора будет трудно убедить. – Я был за рулем, когда убили Фердинанда. Кто-то перебежал дорогу перед машиной.

– Думаешь, это мог быть Джек?

Эшворт посмотрел на нее. Джо не ожидал, что она воспримет его теорию всерьез.

– Не знаю. Я думал, убийца – кто-то из постояльцев. Не факт, что это действительно так.

– Ты прав, – согласилась Вера. – Мы проверим записи с камер между фермой и домом, поищем машину Джека. Хотя я не представляю, какой у него мотив.

– Возможно, это глупая затея. – Теперь, когда Вера задумалась об этом, он с радостью отпустил мысль. – Почему бы не пойти побеседовать с Алексом Бартоном? Где он?

Вера приподняла уголки губ. Она всегда добивалась своего.

– Я не просила его остаться в гостинице, как других. Это было бы как-то бессердечно. Да и в домашней обстановке мы больше вытянем из него. Он в коттедже под присмотром.

Они вышли во двор, и от слепящего солнца у Веры заслезились глаза.

– Вы все время называете его мальчишкой, – отметил вдруг Джо. – Сколько ему?

– Двадцать три. – Вера запустила руку в карман в поисках салфетки и нашла половину рулона туалетной бумаги. Оторвав приличный клочок, она вытерла глаза. – По мне, так все еще мальчишка.

Алекс Бартон сидел на кухне коттеджа, держа на коленях перекормленную кошку. Вера постучалась и зашла внутрь, не дожидаясь ответа, но Алекса их визит ничуть не удивил. За столом сидел полицейский в форме. Когда Вера жестом отослала его, на лице у парня проступило облегчение.

– Никогда не любил эту кошку, – сказал Алекс. – Она воняет. И убивала птиц, когда была активнее.

– Я сама не понимаю, зачем нужны питомцы. – Вера прислонилась к плите, чувствуя, как сквозь пиджак тепло согревает ее спину и ягодицы. – А твоя мать ее любила?

– Избаловала донельзя. Она старая. Когда я был маленьким, мне казалось, она любила ее больше меня.

– Непростые отношения – мать-одиночка и единственный ребенок. Слишком много ответственности и вины на плечах. – Вера знала, Эшворт будет считать, что она рассуждает, исходя из личного опыта. Так и было.

– Надо было уехать, – сказал Алекс, – но сил не было смотреть, как она управлялась здесь сама. Без меня никак.

Вера осознала, что до сих пор он называл свою мать лишь «она».

– Теперь у тебя есть такая возможность, уехать – я имею в виду. Дом наверняка немало стоит, даже если вы еще не выплатили ипотеку. Продай его, и сможешь отправиться куда угодно.

Он согнал кошку с колен и посмотрел на детектива круглыми печальными глазами. Она отметила, что мальчишка симпатичный. Было в его внешности что-то женственное, несмотря на темные волосы на руках. В первую их встречу Вера мысленно сравнила его с волком. Теперь же она не была так уверена. Он выглядел недостаточно жестоким. Она ожидала реакции на свои слова. Злости. Отказа от идеи заработать на смерти матери, негодования – никогда бы до такого не додумался! Но Алекс не ответил ровным счетом ничего.

– У тебя есть девушка? – Она снова пыталась разговорить его.

Алекс покачал головой.

– Конечно, с чего бы? Ты еще молодой парень, вряд ли хочешь связывать себя. Хочешь – вот тебе и секс без обязательств. Думаю, женщины к тебе сами идут. Подальше от дома. От мужей и детей. Возбуждает, наверное. Они старше тебя, но что плохого в опытных женщинах. Они жаждут интрижки. Ох уж эти эмоции.

Алекс посмотрел на нее как на чокнутую, и она поняла, что надо заходить с другой стороны. Простые вопросы, – думала она. – Факты. Может, так получится.

– Давно вы здесь обосновались?

На этот раз он ответил:

– Почти пятнадцать лет.

– Значит, переехали сюда, когда ты еще был маленьким?

Алекс кивнул:

– Я учился в сельской школе дальше по дороге, потом в средней школе в Алнике.

– А как здесь оказалась твоя мать?

Парень замолчал, и Вера уже подумала, что он опять не ответит. Требовалось поразмышлять, выразить мнение, а Алекс к этому не был готов. Все же он заговорил:

– Она росла в Ньюкасле и всегда мечтала жить на побережье. В том году одну из ее книг адаптировали для телевидения. До этого на Рождество Тони написал статью, где отзывался о ней как об одной из лучших писательниц ее поколения. Это сильно повлияло на ее карьеру. Раньше она работала в университетской библиотеке Лондона. И вдруг у нас появились деньги. Она считала, дом – это вложение ради нашего будущего. И подходящее место, чтобы воспитывать ребенка.

Вере показалось, что он зачитывал текст, который выучил наизусть. Это слова Миранды, не его.

– То есть сначала вы просто жили здесь? Дом писателей появился не сразу?

– Нет. – Теперь голос Алекса звучал полусонно. – Тогда это был наш дом. Настоящий дом. Он мне нравился. Раньше мы жили в Лондоне, в крохотной квартире – мать же работала всего лишь помощницей библиотекаря при колледже Святой Урсулы. Даже когда опубликовали ее первую книгу, это принесло жалкие гроши – а тут вдруг появился сад и пляж, где я мог играть. Свобода.

– Когда твоя мать занялась организацией дома? – Вере было интересно, каково это – постоянно видеть у себя незнакомцев. Наверняка Миранде казалось, будто в ее дом вторглись. Или ей нравилось? Разговоры о писательстве, сплетни, посиделки единомышленников за ужином. Скорее всего, ей было одиноко – рядом лишь сын.

– Мне было двенадцать, – ответил Алекс. Стало очевидно, что ему подобные вторжения точно были не по душе. – Мамины книги продавались плохо. Она думала, экранизация «Жестоких женщин» подтолкнет ее карьеру. Это и правда оказался ее звездный час. Мы нуждались в деньгах. Маме всегда нравилось наставлять молодых писателей, так у нее и родилась идея курсов.

– Как все было устроено? – спросила Вера из искреннего интереса. Гектор утверждал, что причиной его ночных похождений была нехватка денег, тем самым заставляя Веру чувствовать вину – как я могу устроиться на нормальную работу, если мне нужно с тобой нянчиться? Так он пытался привлечь ее к труду. – Ты ведь не мог тогда готовить? Ты ходил в школу.

– Я помогал. Но раньше студенты сами себе готовили. Установили что-то вроде графика