это понимал, правда! Только легче от этого почему-то не становилось. Он стоял, следил за тем, как надвигаются всадники, и не мог избавиться от глупого чувства, словно его только что предали.

Две дюжины лучников уже приблизились достаточно, чтобы можно было разглядеть их лица и одежду. Первым несся человек, судя по серебряному диску на тяжелой цепи, носивший звание риода. Весьма серьезный чин, надо сказать! Выше по здешним законам только фиоры. Ну что ж, попадаться, так хоть не абы кому! Однако удивило принца другое: если приглядеться, то становилось ясно, что мужчина не из местных. Глаза его хоть и приобрели характерный для открытых пространств прищур, но разрез имели нетипичный для Орбеса. Темно-русые волосы, мощное сложение… Похоже, риод был родом откуда-то из центрального Эверрана.

Альвир чуть не сплюнул, глядя, как тот преодолевает последние агмы[7], отделявшие его от зарослей волчьего кустарника. Перебежчик, стало быть! Вообще-то, их немало появилось после раскола. Со смертью Феникса некоторые из тех, кто не признал власти регента, ушли сюда, чтобы продолжать войну с ненавистными черно-серебряными. И как они могут так?! Против своих же!

Хотя вопрос, конечно, спорный. Эх, до чего все-таки паскудная вещь – междоусобица! После нее так сразу и не разберешь, кто свой, а кто – нет. Ведь если подумать, раньше все на одной стороне были и даже перемешаться успели. У тех же Гарта, вон, степняки в династии были. По Вальду или, тем более, Анхейру не скажешь, а Рита от здешней родни немало взяла.

Когда между ними осталось каких-нибудь несколько шагов, риод отдал команду и полтора десятка всадников скрылись из виду, обходя тянущиеся на много агмов заросли с разных сторон. Только бы Рику хватило ловкости просочиться мимо них. Остальные, держа луки наизготовку, шагом приблизились к волчьим кустам.

Волчьи кусты… Лиар только теперь оценил подброшенную судьбой шутку. Бесовски подходящее место, чтобы подохнуть.

Замерли, прислушиваясь. Хм, еще пара шагов, и Альвир мог бы дотянуться до командира, а так даже пытаться глупо. «Лошадник» безошибочно нацелил оружие в его сторону, привычным движением натянул тетиву; взбугрились под тонкой тканью внушительных размеров мускулы. Проклятье, у них чутье, как у собак, что ли?! Ладно, чего тянуть?..

Принц вбросил кинжал обратно в ножны и, вскинув открытые ладони, шагнул на относительно чистое пространство.

– Мое почтение, господа! – почему-то это прозвучало с ноткой вызова.

Движение затянутой в перчатку ладони, и всадники обступили его со всех сторон.

– Здравствуй, чужеземец, – речь у риода была спокойной, плавной. Вообще-то, весь континент уже много столетий говорит на одном языке, но особенности в каждой местности свои, иногда даже понять друг друга сложно. А «лошадник» говорил почти без привычных для Орбеса гортанных звуков и не глотал гласные, это убедило Нейда в том, что первое впечатление его не обмануло. Земляк, скорее всего. Совсем погано: перебежчики – народ жестокий. Это же как надо ненавидеть черно-серебряных и всех, кто им присягнул, чтобы уйти в Орбес! Впрочем, принц и без того иллюзий не строил… – Назовись!

Альвир замялся. Врать он не любил, но и особого греха тут не видел, если для дела нужно. Однако умирать под чужим именем казалось неправильным. Но ведь и свое не назовешь!..

– Не могу. Прости, уважаемый! – развел руками он.

– Что ж, твое право. Тогда и я не стану, – кивнул «лошадник». – Полагаю, спрашивать, что ты делаешь на моей земле, смысла нет?

– Отчего же? Я пришел без злых намерений, мне просто нужно было добраться до дома.

Едва ли это что-то меняло, но почему бы и не сказать? Тем более, что это чистая правда. Никакой любви к степнякам принц, ясное дело, не испытывал, но и особой враждебности тоже. На войне – это одно дело, а сейчас он действительно не был врагом.

– Ты здесь один?

Говорил только риод, остальные молчали, уставив на эверранца темные глаза и готовые к стрельбе луки.

Н-да, как там выразился, Жаворонок?.. Утыкают не хуже ежика? И ведь утыкают же!..

– Нет. Со мной трое арбалетчиков. Убьете меня – они начнут стрелять, – отозвался Альвир, прекрасно зная, что врать он не умеет, и беззастенчиво этим пользуясь. Они не поверили ни единому слову! И, конечно, прочешут заросли, но, может, не станут особо стараться, поскольку уверены, что эверранец пришел один.

По крупным губам риода рябью прошла полуулыбка, отразившая странную смесь презрения и, пожалуй, некоторого понимания. Впрочем, лицо его тут же приобрело прежнюю бесстрастность.

– Ты лжешь, – ровным тоном констатировал он. – А если бы и не лгал. Ты считаешь, это что-то меняет? Полагаешь, я сохранил бы тебе жизнь, опасаясь быть застреленным?

– Нет. Я знаю законы степи. – Нет, все-таки это не страх. Пиару было тоскливо и горько, но не страшно.

Понимающий кивок. Пальцы риода непроизвольно гладили спинку сложного лука, стрела пока еще покоилась на небрежно сжатой ладони правой руки – он перестал целиться в Пиара сразу, как увидел, что тот не вооружен, однако принц не обольщался. Прекрасно знал, как немного времени ему понадобится, чтобы наложить стрелу и натянуть тетиву. Именно так и поступит командир разъезда, как только сочтет разговор оконченным.

А вообще, сколько бы эверранский принц ни сталкивался со степняками, его не переставала восхищать легкость, с которой те могут стрелять прямо из седла. До чего ловко они управляются с лошадьми с помощью одних только коленей! Сам Нейд так не умел, хорошо бы научиться. Озаботиться, что ли, по возвращении?..

Он невесело улыбнулся бестолковому ходу собственных мыслей. Нет, кому-кому, а Пиару Альвиру о будущем волноваться больше не надо, и ничему учиться тоже. Он останется здесь. Это Рику, возможно, еще придется решать, куда податься, чтобы не оказаться на виселице (а с каторжным клеймом под рубашкой это весьма непросто), чему-то учиться, как-то жить… Хорошо бы все-таки, чтобы у него получилось уйти!

От этих мыслей стало совсем погано, отчетливей начал ощущаться мерзкий привкус одиночества. Бескрайняя степь показалась совсем огромной и враждебной, сероватое утреннее небо навалилось на плечи.

А все-таки почему он кошель не взял? Не думал же Рик, на самом деле, о том, как черно-серебряный будет на том свете от демонов откупаться? Едва ли циничный Жаворонок вообще задумывается, что там, за гранью… Его больше заботят насущные проблемы. Так почему не взял?!

А бесы, да какая, в пекло, разница?!

Принц снова поднял взгляд на риода, тот не торопил, спокойно ждал, давая время подумать. Остальные тоже ждали. На смуглых широкоскулых лицах не было особой неприязни. Впрочем, не было и сожаления. Они просто делают