смутное время не так, как бывало прежде, — вина не было и в помине, а из съестного продавалась только чумиза. К тому же лавочник опасался, как бы его не обманули посетители, и потому ничего даже не показывал, не получив сполна денег.

Как раз когда Сюй Синь принялся отсчитывать деньги, он вдруг услышал на улице горький женский плач. Обычное дело не трогает душу, душу трогает беда. Бросив счет, Сюй Синь стремительно выбежал из лавки. Его взору предстала растрепанная, полуодетая женщина. Она сидела под открытым небом, прямо на земле посреди улицы. И возрастом, и своей внешностью эта женщина походила на жену Сюй Синя, хотя это определенно была не она. У Сюй Синя дрогнуло сердце от жалости.

«Вероятно, эта женщина попала в беду», — подумал он, исходя из своего собственного опыта.

Подойдя к ней, он принялся ее расспрашивать.

— Я родом из Чжэнчжоу[279], и зовут меня Ван Цзинь-ну, — сказала она. — Мы с мужем спасались от солдат, и в пути неожиданно потеряли друг друга. Оставшись одна, я попала в руки к мятежникам. Потом я шла день, ночь и еще день и вот пришла сюда. Мои ноги опухли, и я больше не в состоянии сделать ни шагу. Мятежники обобрали и раздели меня, а потом бросили здесь. Все, что у меня осталось, — на мне. Мне нечего есть. Я гляжу во все глаза, но не могу встретить никого из родных. Лучше бы умереть! Вот почему я так горько плачу.

— Я тоже потерял жену, спасаясь от мятежников, — рассказал Сюй Синь. — Мы можем только посочувствовать друг другу! К счастью, у меня сохранились деньги, которые я взял на дорогу. Вам, госпожа, лучше всего остановиться здесь на постоялом дворе, отдохнуть несколько дней. А я, разыскивая свою жену, буду справляться и о вашем муже. Что вы на это скажете?

— Благодарю вас, это было бы очень хорошо, — сдерживая слезы, произнесла женщина.

Сюй Синь развязал свой узел, вынул несколько платьев и дал их женщине. Затем они закусили, сняли на постоялом дворе помещение и поселились там. Сюй Синь заботливо делился с женщиной пищей и чаем, и она чувствовала его доброе отношение. «Мне вряд ли удастся вернуться к мужу, — размышляла она, — да и этому человеку трудно будет отыскать свою жену. А пока выходит, что оба мы одиноки, словно вдовцы, и, видно, союз наш предопределен Небом». Так и получилось, что, встретившись, они не смогли противостоять судьбе.

Через несколько дней, когда женщина оправилась от перенесенных лишений, они поженились и затем отправились в путь. Они пришли прямо в Цзянькан. Это было как раз в то время, когда император Гао-цзун переправился на юг и вступил на престол, избрав девизом царствования Цзянь-янь. Он набирал себе армию, и Сюй Синь решил поступить на военную службу в качестве цзюньсяо[280] и поселиться в Цзянькане.

Дни и месяцы бегут словно поток. Сюй Синь и его новая жена и не заметили, как наступил второй год Цзянь-янь[281]. Как-то однажды они возвращались из-за города, где они побывали в поисках своих близких. День подходил к концу. Женщине очень хотелось пить, и Сюй Синь повел ее в чайную. Там уже сидел какой-то посетитель. Увидев вошедшую женщину, он стал украдкой сбоку поглядывать на нее и не сводил с нее глаз. Женщина опустила глаза[282]. Разве она смела обращать внимание на постороннего мужчину? Сюй Синь нашел все это очень странным.

Напившись чаю, они расплатились и вышли. Мужчина из чайной последовал за ними на некотором расстоянии. Когда Сюй Синь с женой вошли в дом, мужчина остановился у двери и явно не хотел уходить.

— Кто ты такой? — спросил тогда в гневе Сюй Синь. — Почему ты засматриваешься на чужую жену?

— Не сердитесь, уважаемый брат, — покорно ответил незнакомец, приветствуя Сюй Синя сложенными руками. — У меня есть к вам один вопрос.

— Если у тебя есть что сказать, говори, — сказал Сюй Синь, едва сдерживая гнев; он все еще не мог успокоиться.

— Уважаемый брат, — снова обратился к нему мужчина, — если бы вы сменили гнев на милость, то мы могли бы найти уединенное место и я рассказал бы вам все как есть. Но если вы будете продолжать сердиться, я не посмею сказать вам ни единого слова.

Сюй Синь, как и можно было ожидать, последовал за мужчиной в безлюдный переулок. По лицу незнакомца было видно, что ему очень трудно начать говорить, и он никак не мог раскрыть рот.

— Я — Сюй Синь, человек доброжелательный, — начал тогда сам Сюй Синь. — Если ты хочешь что-то сказать, говори все, я не помешаю.

Только после такого приглашения мужчина осмелился задать вопрос.

— Кто эта женщина, которую я только что видел с вами?

— Моя жена, — ответил Сюй Синь.

— Сколько же лет вы женаты?

— Уже три года.

— А не из Чжэнчжоу ли она родом и не зовут ли ее Ван Цзинь-ну? — продолжал расспрашивать мужчина.

— Откуда вы это знаете? — изумился Сюй Синь.

— Эта женщина — моя жена, — сказал мужчина. — В огне войны и пожаров мы потеряли друг друга, и, видимо, она каким-то образом попала к вам.

От этого неожиданного известия Сюй Синю стало не по себе, и он подробно рассказал о том, как он сам потерял в Юйчэне жену и как встретил затем эту женщину на постоялом дворе в Суйяне.

— Она показалась мне тогда совсем одинокой, ей не на кого было опереться, и мне действительно стало ее очень жалко, — закончил Сюй Синь. — Я ведь сначала, когда мы с вами только встретились, не знал, что это ваша жена. Что ж теперь делать?

— Не расстраивайтесь, — сказал мужчина. — Я женат теперь на другой, и о моем прежнем супружеском союзе можно больше не говорить. Жаль только, что мы с нею расстались среди настоящего столпотворения и не успели ни слова сказать друг другу на прощание. Если бы я смог ненадолго встретиться с ней и рассказать ей о пережитых страданиях, у меня в душе и после смерти не осталось бы никакой горечи.

Сюй Синь очень сочувствовал ему и сказал:

— У