– А я буду лезть, потому что я не посторонний Павлику человек, – сказала Маргарита Васильевна, скрепив руки с пышными оборками на рукавах. – Я знаю его с рождения и очень хочу, чтобы его жизнь сложилась хорошо. Если он выбрал вас себе в жёны, значит голова на плечах у него точно есть. Я со счёта сбилась, пытаясь понять, сколько у Павлика было богатеньких и пустоголовых девиц, которые просто-напросто тянули из него подарки. Слава богу, он не женился ни на одной из них. Но это ваше поведение запуганного зверька до добра не доведёт и…

– Хватит! – крикнула Аэлита. – Я не собираюсь больше слушать вас!

– Если вы не хотите меня слушать, то вам придётся пойти вниз поужинать, – женщина заговорила мягче. – Я ведь могу часами толковать вам о том, как вам следует жить, милочка.

Аэлита стукнула кулаком по ночному столику.

– Неужели все, кто живёт в этом доме, будут делать всё, чтобы я потеряла даже малейшее право делать то, что хочу?!

– Так вы же себя в гроб загоните, если из-за своего упрямства не будете есть. Если уж на то пошло, то пусть лучше пострадает ваша гордость, а не ваше здоровье. Я не хочу, чтобы детишки Павлики родились хиленькими и слабенькими. Я…

Не в силах больше выносить нравоучений почти незнакомой женщины, Аэлита пулей вылетела из комнаты.

Оказавшись за дверью спальни, она вдруг резко остановившись, попятилась назад, потому что почувствовала, что врезалась во что-то.

Потирая ударенное место на лбу, Аэлита посмотрела на человека, на которого налетела. Также приложив руку ко лбу, перед ней стоял Павел.

– Господи, не хватало только, чтобы вы друг друга поубивали! –Маргарита Васильевна выскочила из спальни и стала разглядывать ушибы своих хозяев.

– Всё в порядке, – проговорил Павел.

– Вам обоим просто повезло, – не унималась женщина. – Павлик, ты что не выспался? Неужели не слышал, как твоя новоиспечённая жёнушка вылетела из комнаты?

– Я просто задумался.

– Задумался он! В следующий раз твои раздумья обойдутся тебе дороже. И давай-ка займись перевоспитанием своей ненаглядной. Дерзости у неё, знаешь ли, не занимать…

– Хватит уже! Не вам меня учить! Я не хочу есть и вам меня не заставить! – снова огрызнулась Аэлита.

– Вот видишь! – перехватила Маргарита Васильевна.

– Так, давайте разберёмся! – Павел развёл руки в стороны, немного «отодвигая» Аэлиту и Маргариту Васильевну друг от друга. – Как я понял ты, Аэлита, не голодна. Поэтому отправляйся в комнату, а я, Маргарита Васильевна, скоро спущусь вниз, чтобы поужинать.

– Зачем ты ей потакаешь? – возмутилась кухарка. – Это неправильно и…

Маргарита Васильевна хотела ещё что-то добавить, но Павел как-то по-особенному на неё посмотрел, и женщина, окинув Аэлиту пренебрежительным взглядом, развернулась и ушла.

Когда Аэлита заходила в комнату, до неё донеслись неразборчивые ворчания старой женщины.

– Как ты только до сих пор терпишь её? – возмутилась Аэлита. – Она же невыносима!

– Ты плохо знаешь её, – ответил Павел. – Она – замечательный человек. К тому же отлично управляется с домом.

– Конечно! Это, наверное, всё компенсирует.

На этом воцарилась тишина. Аэлите стало не по себе. Эта чепуха немного отвлекла её от тяжёлых мыслей, но сейчас они вернулись к ней. Она стояла спиной к мужу, который находился от неё в нескольких шагах. Её буквально передёргивало от мысли, что он в любой момент может подойти и прикоснуться к ней.

– Ты вела себя очень глупо, моя дорогая, – услышала она его слова.

Аэлите показалось, что её ошпарили кипятком. Она медленно повернулась и посмотрела на него. Его самоуверенное выражение лица говорило само за себя.

– И тебя нисколько не мучает совесть? – спросила она.

– Нет, Аэлита. Сначала я почувствовал свою вину, но потом понял, что и ты в этом виновата.

Его слова отозвались жжением в её груди. Но она не попыталась оспорить его мнение. Усилием воли Аэлита не позволила чувствам вырваться через слёзы.

– Что ж… когда-нибудь ты всё поймёшь, но будет уже поздно. Мне жаль тебя.

– Почему тебе жаль меня?

– Что касается меня, то я постараюсь забыть прошлую ночь как страшный сон, но до твоего умишки так и не дойдёт, сколько мучений ты причиняешь мне. Хотя… кто я для тебя?.. В общем, ладно… Тебе всё равно не понять, – Аэлита провела дрожащей рукой по своим волосам.

Павел подошёл к ней и взял её лицо в свои ладони.

– Обещаю, что сегодня всё будет по-другому, – он поцеловал её в лоб и положил руки на её плечи. – Прошлой ночью ты вела себя глупо… я вёл себя глупо. Просто забудь…

– Неужели тебя всё устраивает?.. – Аэлита почувствовала, что комок в горле мешал ей говорить. Она сморщила лицо, еле сдерживая слёзы.

– Всё обязательно будет хорошо, – сказал он и внимательно вгляделся в её лицо. – Попытайся успокоиться. Я скоро вернусь. Жди меня здесь, – а потом вышел из комнаты.

***

Когда дверь за Павлом закрылась, Аэлита опустилась на кровать. Впервые в жизни ей захотелось покончить с собой. Но это желание быстро сменилось на чувство горечи и ощущение отвратительной перспективы её будущего. Она не знала, где ей искать утешения.

Павел ушёл, но он вот-вот вернётся. Она чувствовала необходимость как-то защитить себя от него, но что она могла сделать? Конечно, сейчас она признавала, что поступила глупо, упомянув в тот столь интимный момент имя Максима. На месте Павла любой мужчина пришёл бы в бешенство. Но она постоянно испытывала непреодолимое желание задеть Павла за живое: оскорбить, унизить, любым способом одержать над ним верх… Но смысла в этом с каждым днём становилось всё меньше. Она его жена, развод он ей давать не хочет, Максим неизвестно где, идти ей некуда… Неужели у неё теперь только один выход – это сдаться? А, может, всё-таки стоит продолжить борьбу? Но за что? Эта борьба уже отняла у неё массу сил и не принесла абсолютно никаких результатов.

С другой стороны, сама мысль о покорности просто-напросто противоречила её природе. Что же ей делать? Если прислушаться к своим чувствам, то когда она думала о том, что Павел скоро придёт, единственным её желанием было огреть его чем-нибудь по голове, чтобы он и не смел к ней притрагиваться. Она даже поймала себя на том, что посматривала на выдвижной ящик тумбочки. Неужели придётся прибегнуть к таким мерам?

Прошёл целый час, а Павла всё не было. Аэлита извелась. Он что решил наесться на неделю вперёд?

Два часа… Аэлита чувствовала себя измученной. Ей хотелось спать, ведь прошлой ночью она не сомкнула глаз. Но если она уснёт, Павел может