села Павшина – 4

села Троицкого-Голенищева – 3

дворцовых стадных конюхов, жен и детей их – 5

из вотчин цесаревны Елизаветы Петровны приселка Гольянова – 2

из вотчины Кириллова монастыря сельца Елгозина – 7

Адроньева монастыря села Карачарова – 2

Симонова монастыря деревни Коробовой – 1

из вотчин разных помещиков:

деревни Загорья – 1

деревни Настасьина – 2

села Перхушкова – 2

деревни Сакиной – 2

деревни Суковой – 3

деревни Таганкова – 2

деревни Толстые Пальцы – 9

деревни Ямищ – 6

На Ярославский уезд приходится – 27 человек:

Ярославцев – 2

крестьян помещичьих деревни Ананьиной – 4

села Антипьева – 1

деревни Бурцевой – 1

деревни Борисовой – 7

села Костенева – 2

деревни Леонтьевой – 1

села Михальцева – 1

деревни Поздеевой – 2

деревни Пукининой – 2

села Сельца – 1

Юхотской волости – 1

монастырской деревни Даниловой – 1

вотчины Симонова монастыря, без обозначения деревни – 1

На долю смежных уездов приходится:

Костромского – 5 крестьянских дворов,

Углицкого – 7 монахов Кассиановой пустыни, что на Учме, 5 крестьян вотчины этой пустыни,

Переяславль-Залесского – 2 крестьянина,

Ростовского – 3 крестьянина.

Южнее Москвы христовщина утвердилась в уездах Венёвском и Коломенском. В числе осужденных было:

венёвских постоянных обывателей – 8

монахов Венёвской Богоявленской пустыни – 3

крестьян Венёвского уезда села Ясенок – 5

коломенских обывателей – 2

крестьян Коломенского уезда – 2

Относительно большинства показанных осужденных нам достоверно известно, что они принадлежали к общинам, утвердившимся в местностях, где они были показаны проживавшими. Московские сектанты группировались вокруг нескольких центров, служивших местами молитвенных собраний. Такими центрами были женские монастыри: Ивановский, Варсонофьевский и Никитский, дома: Прокофья Лупкина на Швивой горке в приходе церкви Николая Чудотворца, что на Болвановке, Семена Мелоскина под Новодевичьем монастырем в Кочках, посадских людей Ивана Никитина, Иоакима Фёдорова и Бориса Калашникова в Кудрине, ямщиковой дочери Марии Анкудиновой (умершей до начала следствия) в Дорогомиловской ямской слободе, купца Степана Яковлева за Пречистыми воротами, дворового человека князя Б. Голицына Алексея Иванова на Шаболовке, хлебника Алексея Перфиньева (несысканного) за Серпуховскими воротами и мастера казенной парусной фабрики Лаврентия Ипполитова в Преображенской слободе (См. Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракты 1–9; Д. 13, показание фабричного Лариона Иванова, протоколы 1734 года № 1 и № 7). В уезде Московском собрания происходили в деревне Толстых Пальцах в доме крестьянина Осипа Денисова, в селе Троицком-Голенищеве в доме братьев Корниловых (с самого начала столетия), в селе Воробьеве у Алексея Трофимова (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракты 2–3), в деревнях Асеевой и Воеводиной, селах Никольском, Елгозине (Д. 13), Коломенском и приселке Гольянове (Ф. 302. Оп. 1. Д. 100, экстракт 88). В Ярославском и Углицком уездах центрами секты были: деревня Харитонова, село Никольское, деревни Данильцева (вотчины Симонова монастыря), Бурцева, Ананьина, Попкова и Костенева (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракт 9). Среди крестьян обоих уездов христовщина распространилась из одного источника и, по видимому, задолго до начала следствия: Лупкин, Еремей Бурдаев и братья Ильины (села Никольского Ярославской губернии), в 1717 году захваченные архимандритом Андроником на сборище в деревне Харитоновой Угличкого уезда и бывшие под следствием в Углицком духовном правлении, были пропагандистами и в Ярославском уезде (Полное собрание законов Российской Империи. IX. 6613). Иное происхождение имела хлыстовская община в Кассиановой Учемской пустыни, игумен коей Варлаам вступил в секту еще в бытность свою бельцом в Венёве, а монахи до поступления в монастырь принадлежали к московской общине (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракт 9). Хлысты переяславские, костромские и ростовские, по всей вероятности, примыкали к общинам смежных уездов. Сектантские кружки, возникшие ко времени второго следствия в переяславских женских монастырях и монастырских вотчинах в Переяславском уезде, представляют явление новое и происхождения неместного: начало им было положено уже в 40-х годах москвичом Григорием Артамоновым (Ф. 302. Оп. 1. Д. 80. Л. 647–746).

Значительным центром, как показывают приведенные выше цифры, был Венёв. Здесь, в доме посадского человека Герасима Муратина, ежегодно бывали довольно многолюдные собрания; Муратин был в сношениях [т. е. был знаком – К.С.] с Настасьей Карповой и Семеном Мелоскиным, которые нередко езжали к нему; кружок, группировавшийся вокруг него, возник в самом начале столетия (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракт 9. Показания игумена Кассиановой пустыни Варлаама, Д. 1. Протокол 4 марта 1734 года). Другим местом собраний был дом посадского человека Семена Миляева, у которого в 1725 году было захвачено на сборище 20 сектантов (Коломенское духовное правление, сняв с них допросы, вскоре освободило их на расписки, см. протокол 1736 года № 20, 22, 29). Из Венёва вышли наиболее видные и, так сказать, интеллигентные представители секты: казненные монахи Тимофей и Савватий Струковы и Филарет Муратин – все родом венёвцы; Савватий был монах Богоявленской пустыни (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракт 12), Тимофей и Филарет до перехода в Москву были: первый строителем Богоявленской пустыни, второй – «житенным» Коломенского архиерея (Ф. 301. Оп. 1. Д. 20, выбывшее; Д. 2, экстракт 12. Показания игумена Варлаама). К венёвской группе примыкали сектанты Коломенского уезда.

Относительно 47 осужденных мы не имеем достаточных топографических данных. В числе их есть человек «шведской нации», рудных дел мастера жена, отставной солдат, три солдатские жены, остальные – крестьяне разных уездов и вотчин. К каким группам принадлежали эти осужденные, нам неизвестно; в высшей степени сомнительно, чтобы в уездах, к которым крестьяне значатся приписанными, утвердились самостоятельные хлыстовские кружки: на существование таких кружков в уездах Дмитровском, Нижегородском, Олонецком, мы не находим никаких указаний в делах обеих комиссий.

Что касается до списка несысканных оговорных, помещенного в «известии» Раскольнической конторы, то для нас представляют некоторый интерес его цифровые данные, хотя, конечно, безусловно полагаться на них нельзя: список этот был составлен на основании показаний подсудимых – следовательно, многие имена могли попасть в него благодаря опрометчивым и злостным оговорам, которые были обычным явлением в уголовных процессах прошлого [XVIII] столетия. Несысканных оговорных насчитано в списке 150 человек, из них – прибавлено в конце его – «по силе публикованного указу в Святейшем Правительствующем Синоде кто явились ли и о винах своих объявляли ль, о том в контору Раскольническую известия не сообщено». Явившихся с повинными доношениями в указе 9 декабря 1756 года (Полное собрание законов Российской Империи. XVI. 10664) показано 112 человек: следовательно, судебного преследования за время первого процесса успели избежать приблизительно 262 сектанта. Топографические