Шрифт:
Закладка:
– О чем это ты говоришь?
– О том, что мы выясним отношения здесь и сейчас.
Обри поднялась из-за стола и сложила руки на груди.
– Ни в коем случае!
Я тоже поднялся и сымитировал ее позу.
– А я говорю, выясним!
– Может, мне лучше уйти? – произнесла Келли, окончательно смутившись.
Мы с Обри ответили ей одновременно. Только я сказал «да», а она – «нет».
Келли встала, но потом быстро опустилась на стул, повинуясь предостерегающему взгляду Обри.
– Так с чего начнем, Обри? Так как Келли не в курсе всей нашей истории, пожалуй, надо начать с последнего раза, когда мы были вместе. Помнишь тот стол в номере?
Обри сверкнула глазами.
Я повернулся к Келли и начал объяснять:
– Ты когда-нибудь была в Лас-Вегасе? Так вот, там есть отель на…
– Можешь идти, Келли.
Обри не пришлось повторять дважды. Келли пулей вылетела из комнаты и захлопнула за собой дверь. Надо не забыть поблагодарить ее, когда буду уходить.
– Ну, и зачем ты все это устраиваешь, Чэнс? – Обри старалась казаться суровой, но голос ее подрагивал.
– Я просто хочу, чтобы ты меня выслушала. Обещаю, оставлю тебя в покое, если после моего рассказа ты этого пожелаешь. Даю честное слово.
– Честное слово? – полным презрения голосом произнесла она.
– Дай мне лишь пятнадцать минут. Больше мне и не надо, чтобы все объяснить.
– Десять.
Вот ведь зануда. Я не смог сдержать улыбку.
– Хорошо, десять так десять. Может, нам лучше сесть?
Обри с недовольным видом села за стол. Я более двух лет ждал этого момента, но внезапно понял, что не знаю, с чего начать. Поэтому начал с самого начала истории.
– Помнишь, я рассказывал тебе о своей сестренке по имени Адель?
Обри кивнула.
– Тогда я сказал тебе, что она попала в серьезную передрягу. Но я скрыл, насколько ужасно обстояли дела.
Ее лицо немного смягчилось. Я сделал долгий выдох и запустил пальцы в волосы. Было такое ощущение, что меня сжигает изнутри и нестерпимый жар подступает к горлу. Говорят, время лечит, но в этом случае оно не смягчило мою боль. Два года назад я излагал эти факты полицейскому инспектору, но и сейчас эти слова вызывали такую же горечь.
– Ее изнасиловали.
Обри приоткрыла рот и прижала руку к груди.
– Меня тогда с ней не было, я не мог ее спасти. Понимаешь, она связалась с дурной компанией.
– Мне очень жаль. Сейчас с ней все в порядке?
Я невольно улыбнулся, вспоминая недавнюю встречу с сестрой. У нее такая смешная гулька на голове.
– Да. Сейчас с ней все замечательно.
Обри кивнула.
– Значит, поэтому ты уехал?
– Именно. Но это далеко не все.
– Не все?
– Это долгая история. Дело в том, что полиция никак не могла найти этого негодяя, так что я взял дело в свои руки.
– И что же ты сделал?
Я смотрел ей прямо в глаза, продолжая свой рассказ:
– Я избивал человека до тех пор, пока он не признался, где найти ублюдка, который напал на мою сестру.
Больше всего на свете я боялся, что мое признание напугает ее. Но Обри и глазом не моргнула. Моя бесстрашная девочка. Ее невозмутимость дала мне силы продолжать:
– Я нанес ему серьезные увечья. Пришлось расплачиваться за содеянное. В тот же день, когда я покинул тебя, я начал отбывать срок наказания в тюрьме.
Обри сидела, уставившись на меня. Я дал ей минуту, чтобы переварить услышанное, а потом произнес то, ради чего пришел к ней:
– Я вышел на свободу за день до того, как появился здесь, в Темекуле. Пойми, я никак не рассчитывал, что перед заключением случайно познакомлюсь с тобой. Делал все, чтобы держать между нами дистанцию. Но я не смог.
– Почему ты мне ничего не рассказал?
– Потому что ты заслуживала лучшей участи. Я не хотел заставлять тебя ждать целых два года. Ты тогда только что рассталась с одним неудачником и была готова начать все заново. Я не мог возложить на тебя это бремя.
– И вместо этого ты разбил мне сердце? – Когда она задавала этот вопрос, в ее голосе не было злости, она просто пыталась во всем разобраться.
Я кивнул. И себе заодно.
Мы долгое время хранили молчание. Она сидела, уставившись на свои руки, сложенные на столе. Мне надо было сказать ей еще кое-что, то, что она обязательно должна была услышать. Я поерзал на стуле и подался к ней, накрывая ее руки своими ладонями.
– Посмотри мне в глаза.
Она помедлила, но все же послушалась.
– Прости меня, Принцесса. За все прости. За то, что причинил тебе боль. За то, что бросил. За то, что меня не было с тобой, когда ты проснулась. За то, что не был с тобой все это время.
Обри закрыла глаза. Ее лицо исказила гримаса боли, и я ненавидел себя за то, что был ее причиной. Мне так безумно хотелось обнять Обри и прижать к груди, но я этого не сделал. Я уже проявил достаточную настойчивость, и давить не нее дальше было бы крайне эгоистично с моей стороны. Мое сердце гулко стучало в груди. Когда Обри снова открыла глаза, то уставилась на наши соединенные руки – и на кольцо, которое я все еще носил на пальце. Мое обручальное кольцо.
На ее глазах показались слезы.
Повисшее молчание было сущее пыткой.
– Мне так жаль, что тебе с Адель пришлось пройти через этот ад, – в конце концов произнесла она хрипловатым от волнения голосом.
– Мне тоже. Мне хочется оставить все это в прошлом и просто продолжать жить.
И снова наступило молчание.
– Я уже была почти счастлива. Ричард сделал меня счастливой.
Сердце наполнила невыносимая боль.
Между тем Обри продолжала:
– Мне нужно время, чтобы все осознать. Я провела два года, ненавидя тебя.
– Я понимаю.
Позволь мне все исправить, Принцесса!
– Как долго ты намерен оставаться в городе?
До тех пор, пока ты снова не станешь моей.
– У меня пока нет конкретных планов на жизнь. Но я все же работаю над одним проектом.
От этих слов уголки ее губ слегка изогнулись в улыбке, но Обри очень быстро снова приобрела серьезный вид.
– Мне нужно время, – повторила Обри.
Какими бы невыносимо долгими ни были эти два года, я наконец облегчил душу. А теперь буду ждать и искать, что же поможет Обри обрести душевный покой.
Не помню, что я думал испытать, все рассказав Обри, возможно, некоторое облегчение, но на самом деле меня охватило еще
