И чем больше он двигался, тем больше ему казалось, что он уже когда-то был здесь.

— Сейчас, метров через пятнадцать, будет отворот с чуть накренившейся стеной, — тихонько бормоча, проверял себя он, — и точно, отворот и кривая стена… Это что, получается, я в подземелье? — ошарашенно остановился Алекс, похолодев от мысли, что всё, что с ним приключилось, просто сон, и он всё тот же Лич, а впереди беспросветная темнота и одиночество.

— Нет. Не может быть… — стараясь не поддаваться панике, прямо на пол уселся он и, обрадованно уставившись на свои руки — руки живого человека, с облегчением выдохнул. — Значит, не сон… Но тогда как я тут очутился? Шёл за физкультурницей, вроде дошёл, а потом?

Но как он ни пыжился, ничего, кроме бестолкового тумана и разрозненных образов, не вспоминалось.

Посидев ещё пару минут, он тяжело вздохнул и, автоматически запихивая найденную маску в карман, отправился дальше, на поиски выхода.

* * *

— Откуда тут некроманты? — хватаясь за голову, вышагивал по кабинету директор. — Откуда они взялись, я вас спрашиваю?

Стоящий перед ним начальник охраны только вздохнул и молча развёл руками.

— Нет, этого не может быть! — не успокаивался директор. — Снаряд дважды в одну воронку не падает!

О нападении на школу ему сообщили, когда он был уже дома, и он, тут же воспользовавшись телепортом, оказался прямо в гуще событий, но, к сожалению, нападавших уже и след простыл.

Шестнадцать человек охраны, обращённые неведомым некромантом в зомби, выли и грызлись меж собой, запертые оставшимися в живых охранниками в четвёртом корпусе. Бесследно пропали несколько студентов и несколько учителей: Дешина, Алёна Николаевна, Ковальски и Пётр, вроде бы… И это не считая тех, которых уже опознали. До сих пор не получается установить общее количество погибших. И что самое странное, в полном составе исчезли приданные школе офицеры имперской службы безопасности. А это, на секундочку, шесть стихийников и пара универсалов, причём рангом не ниже магистра. Вот что могло произойти с такой группой?

И первое, что сделал Бельский, узнал, где во время нападения находилась его головная боль, тёмный мальчишка Илья Болдырев. Мальчишкой он называл его, конечно, так, по привычке, на самом деле это была ещё та тварь, то ли некромант какой-то древний, то ли лич, сути, впрочем, это не меняет, для него он был лишь необходимым звеном в давно задуманной операции, и вот теперь, когда оставалась самая малость, этот урод исчез, делая бессмысленным дальнейшую подготовку.

И ведь нормально договорились, без обмана. Но видимо, тёмная кровь — это всё же диагноз, как бы не упирался Леонид, защищая «бедного мальчика»…

Вот говорил же ему, нельзя верить тёмным, не зря же их тысячелетиями истребляют? Нет, что ты, благородный какой… Тьфу!

Теперь же, что естественно, закономерный результат — школа набита имперской СБ, и любое шевеление в эту сторону приведёт лишь к ненужным вопросам.

Да и на самом деле, не мог же он в одиночку завалить почти всю охрану и группу серьёзно подготовленных имперцев?

Нет… Бред. Не бывает такого.

Лич

«Если здесь всё так же, значит, до входа в метро ещё примерно полтора километра» — прикидывал Алекс, размышляя, как он мог тут оказаться и как теперь попасть на поверхность. И особенно его напрягало второе. Дойдёт он до станции, а там народа куча, отвод глаз не кастанёшь — не поможет, а в таком виде его первый же патруль сцапает. Но так как других вариантов не было, оставалось придерживаться этого, надеясь лишь на случай и везение.

— Ага, — усмехнулся он в темноту, — где я, а где везение? Вот какого хрена я тут делаю?.. Везунчик бл… — вляпавшись в чьё-то говно, он нервно, матерясь сквозь зубы, зашкрябал ботинком по бетонному полу, стараясь избавиться от дурно пахнущего подарка.

«Насрали явно не крысы», — наконец счистив экскременты, определился он, — «собак тут нет и быть не может, значит, кто? Правильно, человек…»

«Куча свежая, можно сказать, ещё тёплая», — он, конечно, руками не трогал, но всё же как-то определил. — «Значит „создана“ недавно, и люди ещё могут быть неподалеку».

Словно в ответ на его мысли, где-то впереди мелькнул огонек.

— Ну надо же… — улыбнулся Алекс, переходя на легкий бег. — И всё-таки я везунчик…

* * *

— Вы тут что, одни? — грозно рычал он, глядя, как две маленькие испуганные девочки жмутся к стене.

— Одни, дяденька, — пропищала та, что постарше. — Мы тут живём…

— Ещё не хватало… — пробормотал Алекс. Он-то рассчитывал встретить какого-нибудь спелеолога, забрать одежду и выйти на поверхность, но увидев этих крох, понял — всё же не повезло.

— А питаетесь чем? — машинально вспоминая кучу, спросил он.

— А мы на станцию ходим, люди помогают…

— Ясно всё с вами, меня туда проводите?

Девочки закивали.

— Ну что, — видя, что дети не двигаются, поторопил он, — показывайте.

Пока они шли, — а как оказалось, с расстоянием он всё же ошибся, — девочки поведали ему о своей нелёгкой судьбе, на что Алекс, некромант со стажем, даже как-то проникся и, содрав со стены кусочек глины, незаметно повесил метку на младшую, твёрдо пообещав себе, что вернётся и заберёт детей.

Он, едва увидев девчушек, вспомнил себя, ему ведь примерно столько же было, когда умер Борька. Может поэтому и проявилась вроде бы ненужная сентиментальность, а может дело в чём-то другом, недоступном его пониманию.

Дойдя с детишками до выхода в метро, Алекс отпустил их, а сам, никуда не сворачивая, отправился к самой станции, надеясь найти там кого-нибудь более подходящей комплекции.

И, как говорится, хотите манны, желайте громче, ему повезло, какой-то подвыпивший мужичок нырнул в служебку, а оттуда прошёл прямо к Алексу, где и расстался со своими тряпками. Причём практически без насилия, добровольно.

«Чего он забыл в этих дебрях?» — князь не спросил, ведь мало ли куда пьянчугу занесло?

Громыко Олег Васильевич, нашлось в кармане экспроприированной куртки удостоверение, сообщавшее, что поделившийся одеждой добрый человек — работник какого-то ОРМЕТО-ЮУМЗ.

Кроме удостоверения, там же были ещё пять рублей бумажками и копеек сорок мелочью.

«Ну что ж, на безрыбье и рак рыба», — улыбнулся Алекс и, пересыпав добычу в другой карман, через несколько минут уже стоял в ожидающей поезд толпе, соображая, какая же ему нужна станция, и разглядывая знакомые барельефы на стенах. «Надо же, практически пятьсот лет, а вырезанные в камне картины практически не изменились, разве что потускнели малость, а так, вполне узнаваемо».

Дождавшись поезда, загородившего собой барельефы,