– Не наш вариант, вот что, – говорит он, не поднимая глаз.

– Расслабься, я просто спросила.

Он вздыхает, поместив пресс-папье на книгу.

– Эта церемония в точности соответствует названию. Но она опасна.

– Почему?

– Ты растешь под своим Истинным Именем. Оно – часть тебя, знаешь ты его или нет. Обряд наречения лишает тебя этого, лишает самой сути. Да помогут тебе звезды, если новое выбранное имя не подойдет. – Он ерзает в своем кресле. – Некоторые пытались пройти через этот обряд, рассчитывая, что новое имя сделает их более могущественными. Каждый зафиксированный случай заканчивался катастрофой. Не проще ли обратиться к своей собственной магии?

Я киваю.

– Да. Мне просто было любопытно.

Он протягивает мне книгу, которую изучал до этого, через стол.

– Ты спрашивала о фоморах. – Он постукивает пальцем по изображению на странице перед моими глазами. Я не могу прочитать текст, но могу рассмотреть различных человекоподобных существ. Пугающих существ.

Одно из них цепляется когтями за берег, о который разбиваются волны, на его шее видны жабры, а вдоль синего хребта тянутся остроконечные плавники. Другое – серое, громадное и приводящее в ужас существо бредет по отвесной скале, оставляя за собой след разрушений. И третье, сотканное из колышущейся тьмы, чье лицо – гротескная гримаса ярости. Их окружают трупы созданий и людей, растерзанных и искалеченных. Это лишь чернила на странице, но они вызывают у меня дрожь по коже.

– Они были родоначальниками, – сообщает Гейдж.

– Предки фейри?

– И да, и нет. Мы не рождены ими, но они были первыми бессмертными на Земле. Первородными. Созидатели и разрушители в одном лице, не щадящие ни одного живого существа на своем пути, они уничтожали всех без разбора. Люди боялись их. Называли чудовищами. – Он делает паузу, наклонив голову, чтобы изучить картину. – Так оно и было. Потом пришли Туат Де.

– Кто? – Имя отзывается каким-то внутренним звоном; оно срывается с его языка так же естественно, как дыхание, но я не могу припомнить, слышала ли когда-то его раньше.

– Туат Де Даннан. – Он перелистывает несколько страниц и указывает на другую иллюстрацию. Она напоминает пантеон древнегреческих богов, только без тоги и колонн. Эти существа прекрасны, каким только может быть Народец, облаченный в длинные туники, с диадемами на головах. – Они были первыми сидхе. Тогда между двумя расами царило перемирие. Случались даже… интрижки, которые приводили к появлению новых представителей фейри.

Я приподнимаю бровь.

– Интрижки, значит? – переспрашиваю я. Существует так много видов фейри, что я едва ли смогу их сосчитать.

Он закатывает глаза, но я вижу, как дергается уголок его рта.

– Через несколько веков возникли некоторые сложности. Туат Де были могущественны и щедры со смертными, они позволяли им жить. И те боготворили их за это. Поклонялись им. – Он снова перелистывает страницу и двигает книгу ближе ко мне, чтобы я могла лучше видеть. Мое сердце замирает, когда я опускаю взгляд на изображение.

– Фоморов подобный расклад не устраивал.

Страница застлана реками крови и грудами трупов, облепленных роящимися мухами. Темные тучи клубятся на желтом небе, суля очищающий дождь, но который еще так далеко. Картина передо мной столь реальна, что я практически чую вонь от падали в горле. У меня сводит желудок. Я выдыхаю проклятие, подавляя рвотный позыв. В центре – статная женская фигура, стоящая в одиночестве и обращенная лицом к морским волнам на заднем плане.

– Война была, в общем-то, бесполезной. Могущество Туат Де не шло ни в какое сравнение с силами фоморов. Их почти стерли с лица земли, а вместе с ними и фейри. Пока Призрачная королева не нарушила правила. – Он указывает пальцем на изображение.

– Как ее звали? – спрашиваю я, сосредоточившись на ее уверенной позе, а не на кровавом месиве вокруг нее. Что-то в ее облике показалось мне знакомым. Может, я уже слышала ее историю раньше, но их было так много в моей жизни, что она могла и стереться из моей памяти. – Она не похожа на королеву.

Он захлопывает книгу.

– Мы не говорим о ней. Это подобно проклятию. – Гейдж осторожно откладывает книгу. – Она выбрала темный путь, даже если это спасло ее народ. Наш народ.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику.

– Что она сделала?

– Она приковала фоморов. К земле, к океану. Ко всему, к чему только смогла. Лишила их всего, кроме основных стихийных сил, и подчинила воле Земли. – Он спиной привалился к книжной полке, выставив одну ногу перед собой; поза настолько непринужденная, что я почти не замечаю завуалированного отвращения в его словах.

– Ты говоришь так, словно она злодейка. – «И меня это раздражает». Я скрещиваю руки на груди, спрятав ладони под ними. Но мне не удается скрыть раздражение в голосе. – Разве она не уберегла остальных от ужасной участи быть разорванными на части?

– Да. Но ее методы вызывали ужас даже у самых могущественных Туат Де. – Он снова двигается с места, длинные ноги приносят его к небольшому пространству у окна. – Ее изгнали.

– О боже. Напомни мне не спасать мир, пожалуйста. – Воспользовавшись моментом, пока он повернут спиной, я изучаю Гейджа, как солнечные лучи окрашивают его рога. Это непривычно, потому что волосы обычно скрывают их в тени. – Она была Благой или Неблагой?

Он качает головой.

– Тогда фейри не делились на Дворы. Это пришло позже.

Я вздыхаю.

– Еще больше деталей, которых я не знаю.

– Необязательно учить все прямо сейчас. – Он снова поворачивается ко мне, склонив голову почти кошачьим жестом, который, как я успела заметить, означает, что он размышляет о чем-то серьезном. Как правило, обо мне. – Хотя время не на нашей стороне.

После этих слов мой желудок резко сжимается. Тиканье часов заставляет меня нервничать.

– Мне нужно, чтобы ты научил меня быть королевой, – смущенно говорю я.

«Хорошей королевой», – мысленно добавляю я. Хотя и не уверена, когда проявилось это желание.

Он замирает, и мне становится интересно, совпадают ли наши мысли. Затем он прищуривается и опускает взгляд в пол.

– Я попытаюсь. За то короткое время, что у нас осталось до начала испытаний.

– Ты мог бы остаться здесь и после. Бог знает, мне понадобится… – Моя отчаянная попытка переубедить его прерывается настойчивым стуком в окно. Гейдж поворачивается и издает раздраженный стон. – Что там? – спрашиваю я.

Он открывает окно, и в комнату влетает белая птица, опустившись на стол с шелестом крыльев и тихим воркованием. К ее крошечной лапке привязано письмо.

– Голубь. Серьезно? Вам нужны мобильные телефоны.