— Привет! Слушай, это правда?

— Что — правда? — прохожу я в аудиторию, плечом оттесняя Керла.

— Ну…говорят, что Верга сегодня утром вышла из твоей комнаты!

— Бессовестно врут! — хмыкаю я, и нарочито-досадливо вздыхаю — Я с девчонками уже забыл когда общался. Да и запрещено студентам устраивать любовь.

— Перестань! — ухмыляется Керл, и щурясь, смотрит на меня, разглядывая так пристально, будто заметил что-то странное. А меня вдруг трогает холодок — этот гад видит сквозь одежду!

— Та-ак… — неопределенно тянет он — Значит, с девушками давно не общался. А засосы ты себе сам поставил. И спину расцарапал, и грудь. Кстати, а откуда у Верги синяки на бедрах? И на попке? И на груди засосы?

— Вот что, Керл… — холодно начинаю я свой монолог, но Керл тут же машет руками и корчит умильную рожицу:

— Все, все! Я понял! Ничего не было, ты никого не видел, кроме девочки по имени Праворучка! Или Леворучка? Ты как предпочитаешь?

— Обоеручка! — рявкаю я, и шагаю к своему месту в середине амфитеатра. Здешняя аудитория практически ничем не отличается от таких же земных, да и вообще — если особо не рассматривать подробности интерьера, то можно легко сделать вывод, что находишься где-то в старом корпусе одного из земных университетов. Все-таки что ни говори, но есть вещи, которые не меняются ни в одном из миров.

Раскладываю вещи — блокнот для записи особо важных слов преподавателя (например, состав зелий, или названия снадобий), специальный карандаш, который оставляет на бумаге черный след регулируемой толщины. Карандаш вообще-то магический, и если с ним обращаться аккуратно, может служить всю жизнь человека, практически не стираясь. Да он почти и не трется — легко касаясь бумаги, карандаш каким-то образом ее прижигает, потому за ним остается черный след. Если долго держать кончик карандаша на одном месте, он может напрочь прожечь бумагу. Да и не только бумагу — все, что может гореть. Потому на него надевается специальный металлический колпачок, даже не надевается, а навинчивается. Подозреваю, что этот колпачок был придуман после того, как некий школяр подпалил школу, или свой дом, забыв убрать стило от горючего материала.

Вообще-то мне записи не нужны. Я запоминаю лекции сходу, память у меня не вполне нормальная. Благодаря моим наставникам — ненормальная. Они опаивали меня специальными снадобьями и заставляли запоминать длинные, дурацкие, совершенно не запоминающиеся тексты. А еще — картинки, которые я потом рисовал по памяти. В конце концов, если медведя долго бить, он научится ездить на велосипеде — так вроде говорили на Земле. Я не медведь, но хлыста мне доставалось более чем достаточно, как и головной боли после приема ментальных спецсредств. Потому память у меня практически фотографическая.

Однако демонстрировать я все это не собираюсь. Как обычному студенту мне нужно изображать из себя обычного паренька, который записывает все, что положено записать.

— Привет! — слышу я знакомый голос, и моей щеки касаются теплые губы. От Верги пахнет ароматическим маслом, притираниями, и похоже что какой-то косметикой. Кстати, я уже давно заметил, что у здешних аристократов некий культ запахов. То есть — они истово боятся того, что им некто скажет, будто от них плохо пахнет. Потому практически все, без исключения, таскают с собой ароматические мешочки, в которых находятся резко-пряно пахнущие травы. (такое, как я помню, было в Китае)

А еще — даже парни используют аналоги земных духов, не говоря уж о девушках, каждая из которых имеет набор не менее чем в десяток различных ароматических средств, стойкость которых поддерживается магией. За все время, что нахожусь в этом мире, я не встретил ни одну женщину из аристократов, от которой бы пахло потом, или чем-то еще похуже. Про запах изо рта и говорить не следует — хочешь новые зубы, так маг-лекарь вырастит их тебе за несколько сеансов. Или за один, если ты умеешь терпеть боль. От Верги пахло очень приятно — и в одетом виде, и в постели.

Кстати сказать, в отличие от своих аристократических «соратников», я почти не пользовался ароматизаторами. Максимум — душистое мыло, или снадобья для устранения волос, в состав которых входят натуральные составляющие вроде апельсинового масла, или экстракта смородины. Здешние духи настолько стойкие, что запах от них может держаться неделями — до тех пор, пока не применишь специальное средство для смывания этого самого запаха. Лазутчик, а тем более тайный убийца пользующийся духами — это полнейший идиотизм. Только представить, что ты ночью пробираешься к кому-то в спальню, чтобы сделать свое грязное дело, и от тебя за версту несет чем-то вроде «Богарта». Кстати — любимый мой одеколон. Когда-то он был очень стойким, густым, а после девяностых голов испохабился, стал едва пахнущей водичкой. Говорили, что бренд продали неким дельцам, которые совершенно уничтожили настоящий одеколон, превратив его в туалетную воду, запах которой улетучивается за считанные часы. Бизнес, ничего личного! Тут бы за такое мошенничество обложили таким штрафом, что купец только взвоет. Но тут — не там.

— Привет — отвечаю я, и наблюдаю, как Верга раскладывает свои вещи рядом со мной. Какого черта она сюда приперлась, и демонстративно чмокнула меня в щеку?! Чтобы все видели и знали? Почему нельзя приходить потихоньку, когда никто не видит? Ищет себе защиту и опору? Так какая из меня защита и опора? На роль героя-любовника в постели я еще сгожусь, но если меня вызовут на дуэль…или просто устроят драку — не собираюсь показывать свои умения!

Кстати, скоро должны начаться уроки физкультуры, если можно их так назвать. Тут проходят курс единоборств — насколько я знаю, не особо так напрягая учеников, но вполне на должном уровне — любой по выходе из Академии сможет отбиться от нескольких не обученных бою простолюдинов, и на равных сразиться со средним армейцем. И это понятно — аристократ должен уметь защитить себя. В семьях начинают обучение единоборствам с того самого момента, когда ребенок хоть что-то начинает соображать. Хотя многие не особо упорствуют в обучение. А зачем их чаду владеть мечом на профессиональном уровне? Если есть оплаченные телохранители, есть армия, есть в конце концов стража, стоящая на защите интересов высших слоев общества. Сейчас не древние века, когда от степени владения мечом зависела сама жизнь аристократа, и боевыми искусствами занимались и мужчины, и женщины с самого рождения. Теперь — просвещенный век, когда войной занимаются профессионалы, а искусство единоборств осталось только лишь любителям этого дела, и тем, кто живет военным ремеслом. А девушкам вообще следует не железками махать, и не уродовать руки на тренировках, а учиться вести домашнее хозяйство, и самое главное — научиться обольщать мужчин, подыскивая себе лучшую партию. Будет мужчина — будет и защита. А также — достаток и хорошие дети.