Климов пожал плечами, мол, да, конечно. К девушке подошел охранник, который по плану и должен был забирать машину, она была на внешней парковке, когда рабочий автомобиль поставили вовнутрь, за шлагбаум.

Саша пошел вместе с ними, у него тоже там что-то было.

Если нет возможности заложить взрывное устройство, никто не помешает уничтожить неугодных иначе. РПГ штука удобная, помещается на пассажирском сидении легковушки. Выхватываешь одной рукой, кратко целишься и… можно сделать даже во время движения.

Новая машина без номеров в Москве? – совершенно не удивительно.

Черный тонированный внедорожник чуть притормозил, давая возможность лучше прицелиться боевику. Хотя, тот и не в таких условиях стрелял, тут совсем легкотня.

Машину отбросило прямо на охранника, который вытащил с переднего сиденья документы чтобы передать их хозяину. Марине просто повезло стоять поодаль, ее только задело взрывной волной.

Прозрачный, хрустящий, еще ледяной, пронизанный колкими солнечными лучами весенний воздух… его хотелось пить точно изысканный коктейль, через трубочку из нарядного бокала.

Марина уже третью ночь проводила в одиночестве.

Она поднялась с кровати, которая была разворочена та, будто там боролись пятеро. Странно, но позвонить и попросить принести ей завтрак стало привычным.

Девушка закрыла окно. Холодно.

Телефон отвратительным образом молчал. Зачем они остались в городе? Почему Марине с ними нельзя?

В дверь постучали, горничная, поди, почему так быстро?

Но за порогом обнаружилась Татьяна. Она точно извиняясь улыбалась.

– Доброе утро, Мась, – поздоровалась та.

Это резануло, сокращение ее имени только для близких. Но, видимо, Миша часто ее так называет, что и мать его запомнила.

– Давай позавтракаем вместе, – продолжила она.

Девушка пожала плечами, мол, ей без разницы.

– Я хочу поговорить, переживаю… и представляю как ты нервничаешь…

Она невольно теребила браслет на запястье.

– Проходите, – постаралась улыбнуться Марина и отошла от двери, пропуская женщину вовнутрь.

Сашка смотрел в окно на Клима. Тот только закончил разговор и провожал посетителей до машины. Он поднял взгляд, увидел друга и кивнул ему. Мол, сейчас поднимусь обратно.

Все это давалось нелегко; он же сам уехал из страны, чтобы не подвергаться бесконечным покушениям, не жить под охраной всегда и везде. И вот, он не готов уезжать обратно. Поправил перевязь, в которой снова затекла сломанная рука и вернулся в кресло.

– Мама звонила, – принеся за собой утреннюю прохладу сообщил Мишка, – говорит Мася нервничает.

– Еще бы, – вздохнул Саша, – я тоже, знаешь ли, нервничаю.

Климов развел руками, огляделся в поисках чашки с кофе, который не допил, нашел ее и устроился с ней в кресле напротив.

– Ты знаешь, – задумчиво сообщил он другу, – а я, почему-то, совершенно спокоен. Впервые в жизни, кажется, уверен в том, что делаю все верно.

– Везет, – покачал головой его друг.

Мишка подал ему кружку со свежим кофе, к которой тот и не прикоснулся во время общей беседы. Они какое-то время молчали, задумчиво разглядывали интерьер съемного жилья. Но в итоге реальность забрала их; телефоны сигналили, пусть и вибрацией, что миру от каждого из них что-то надо.

И вот уже оба были вовсю в своих делах, оставив так и недопитым кофе в безликих белых кружках.

Глава 24. Похищение

После покушения, очередного лишь для Клима, жизнь Марины переменилась. И больше всего страданий приносили не жуткие воспоминания, кошмары, нет. Полная потерянность ее мужчин. Те появлялись редко, оговариваясь тем, что стараются все решить.

Но самое главное, что когда и были рядом… их точно тут и не было.

Более или менее установившиеся отношения с родителями Миши так бы порадовали еще недавно. Но не сейчас.

Ни о каких репетициях, занятиях и вообще поездках без жизненной необходимости не было и речи. К счастью в современном мире многое можно решить онлайн… но все равно девушке казалось что она живет в железном бункере после атомной войны где-то глубоко-глубоко под землей.

Мася лежала одна на огромной кровати, разметавшись по простыням. Она и всю ночь спала так себе, и утром, когда Саша позвонил поговорить… это не помогло.

Она отложила телефон и зажмурилась.

Интересно, это вообще возможно закончить? Встать и уйти, например. Вот только куда? Наверное, это будет точно таким же предательством, каким было бегство мишиной жены… с другой стороны…

Наверное его жена чувствовала то же самое. Пока тот решает вопросы, что-то делает, она одна, в опасности и взаперти одновременно. Никому не нужная. И очень-очень страшно и за него, и за себя.

Пожалуй Масе хотелось бы сейчас ощутить вдохновение, прилив сил, подскочить, что-то сделать… но она просто свернулась клубочком посреди разворошенной ей одной постели и беззвучно заплакала.

Когда мы себе представляем противоправные действия, например, похищение, избиение, все это выглядит весьма эпично. На деле же… Марину затолкали в машину за одну секунду, даже не за две.

Она выехала на прием к врачу, согласованно со всей охраной, чин по чину. Просто пришло время для чек-апа, на котором настаивал Миша, как самый собранный и ответственный из их троицы.

Наверное и не надо было ехать, но Мася обрадовалась даже такой возможности выбраться за пределы территории поместья Климовых.

Девушка не успела и пикнуть, даже поняла что происходит не сразу. Для приличия попробовала протестовать, но амбалы в балаклавах этого будто и не заметили, ей даже никто не предложил заткнуться.

Они куда-то долго ехали. Стекла машины были настолько затонированными, что надеяться разглядеть, где они, запомнить путь было невозможно. Даже пытаться бессмысленно.

Высадили их в аэропорту, где… ее так же, на весу, протащили через частный терминал, документы никто и не спросил, как и не отреагировал на ее попытки позвать на помощь. Загрузили в частный самолет.

Громилы продолжали молчать и никак не реагировать на нее. Это ощущалось совершенно фантасмагорично. В какой-то момент девушке показалось, что логичнее было бы ее усыпить, чем вот так сидеть в тишине.

Марина проснулась когда самолет был еще в воздухе. Да, она все же выключилась на какое-то время, не может организм все время бодрствовать в