Все ожидали его комментариев, гадали, что он может сказать. То ли что-то вроде: «Я не сексуальный маньяк» (и тогда все стали бы думать, что он сексуальный маньяк), то ли «Я не развратник» (и тогда все стали бы считать его развратником), то ли, допустим, «Я не какой-то мерзкий тип» (и все подумали бы, какой он мерзкий тип) и так далее. И вот наконец он заговорил, и первые слова, которые он произнес, были: «Я не святой».

10.4. При чем здесь все это?

В 1863 году, вернувшись из первой поездки в Европу, в очерке «Зимние заметки о летних впечатлениях», том самом, где он рассуждает о liberté и миллионе, Достоевский уточняет мысль, которую позднее разовьет и вложит в уста одного из самых известных своих персонажей – князя Мышкина, главного героя романа «Идиот».

«Надо жертвовать именно так, – пишет Достоевский, – чтоб отдавать все и даже желать, чтоб тебе ничего не было выдано за это обратно, чтоб на тебя никто ни в чем не изубыточился. Как же это сделать? Ведь это все равно, что не вспоминать о белом медведе. Попробуйте задать себе задачу: не вспоминать о белом медведе, и увидите, что он, проклятый, будет поминутно припоминаться».

Еще одно подтверждение того, насколько Достоевский современный автор.

10.5. А теперь все по порядку

Итак, если коротко: Достоевский вернулся в Петербург в конце 1859 года и вместе с братом Михаилом основал журнал «Время», в котором в 1861 и 1862 году публиковались «Записки из Мертвого дома» и «Униженные и оскорбленные», а в 1863-м – «Зимние заметки о летних впечатлениях».

Повесть «Записки из Мертвого дома» отличалась от всего, что Достоевский написал до этого, и всего, что он еще напишет. Это нечто вроде репортажа из сибирской каторги, хотя рассказ ведется от лица другого узника, которому и приписывается авторство рукописи, якобы случайно найденной писателем (уже в момент создания «Записок» это был далеко не самый оригинальный прием: лично я так и не понял, зачем ему понадобилось прибегать к этой довольно банальной уловке, но это мое мнение).

«Записки из Мертвого дома» очень нравились Льву Толстому, а вот мне они не нравятся, мне больше по душе такие оригинальные, интересно написанные вещи, как, например, уже упоминавшееся «Село Степанчиково и его обитатели», которое появилось до «Записок из Мертвого дома» и «Униженных и оскорбленных». Роман «Униженные и оскорбленные» – произведение, конечно, тоже оригинальное, но, на мой взгляд, его нельзя отнести к числу великих романов Достоевского.

Причин тому несколько, и главная заключается, как мне кажется, в образе злодея. У Достоевского отрицательные персонажи, как правило, гораздо интереснее положительных: достаточно вспомнить Ставрогина в «Бесах», Карамазова-старшего (отца) в «Братьях Карамазовых» или Раскольникова в «Преступлении и наказании». Чего не скажешь о главном отрицательном герое «Униженных и оскорбленных», графе Петре Александровиче Валковском – плоском, предсказуемом персонаже, законченном негодяе без полутонов, словно его единственная функция – поддерживать повествование, словно мы не Достоевского читаем, а смотрим фильм про Джеймса Бонда, в котором Петру Александровичу Валковскому отведена роль злодея, плохого парня, или, говоря уличным языком, мудака. Он из шкуры лезет, чтобы показать себя с худшей стороны, но и это у него выходит так себе: он мудак, лишенный даже намека на оригинальность и не вызывающий ни малейшей симпатии.

Ненамного лучше, должен заметить, и положительные герои в «Униженных и оскорбленных». Скажем, даже Наташа со своей драмой (Наташа, которая влюбилась в откровенного идиота и весь роман только и делает, что плачет, так что все ее страдания выглядят, как бы это сказать, несколько преувеличенно) ничуть не похожа на русскую героиню, а скорее уж на персонажа из «Собора Парижской Богоматери», и даже не из романа Виктора Гюго, а из мюзикла Риккардо Коччанте[56]: это что-то слишком калорийное, если можно так выразиться, и трудно перевариваемое.

10.6. Очень милый

Синьоре, которая так расстраивалась, что Достоевский не вернул долг своему другу, барону Врангелю, и была этим сильно разочарована, личное знакомство с писателем только добавило бы поводов для негодования.

Впервые отправившись в Европу в 1862 году, Достоевский за полтора месяца посетил Берлин, Дрезден, Висбаден, Баден-Баден, Кёльн, Париж, Лондон, Люцерн, Дюссельдорф, Женеву, Геную, Ливорно, Флоренцию, Милан, Венецию и Вену и, помимо ведения записей, которые позже лягут в основу «Зимних заметок о летних впечатлениях», пристрастился к игре в рулетку. Когда он уезжал, жена была очень больна, денег, как обычно, не хватало, и тем не менее, приехав в Европу, Достоевский увлекается азартными играми, регулярно захаживает в казино, где, поначалу немного выиграв, вскоре начинает катастрофически проигрывать; однако, несмотря на всю свою восточную честность, в «Заметках», тех самых, в которых он рассуждает о liberté и о том, что на Западе, не имея миллиона, о liberté можно навсегда забыть, о проигрышах он скромно умалчивает.

Во время первого путешествия в Европу Достоевский встретился с Александром Ивановичем Герценом, жившим в эмиграции; встреча прошла очень тепло. Позже Герцен напишет рецензию на «Записки из Мертвого дома», сравнив их с фресками Микеланджело, а сразу после визита Фёдора Михайловича он сообщал в письме другу Николаю Огарёву: «Вчера был Достоевский. Он наивный, не совсем ясный, но очень милый человек. Верит с энтузиазмом в русский народ».

10.7. Влюбленность

За несколько месяцев до первой заграничной поездки, летом 1861 года, Достоевский познакомился с начинающей писательницей Аполлинарией (Полиной) Сусловой, которой тогда было чуть больше двадцати, старшей сестрой Надежды Сусловой, тоже начинающей писательницы, которая через несколько лет защитит в Цюрихе диссертацию по медицине, став первой в России женщиной-врачом.

Единственный источник, из которого мы узнаем, как зарождались отношения Полины Сусловой и Достоевского, нельзя считать вполне достоверным: это воспоминания женщины, которая тогда еще не появилась на свет, никогда не встречалась с Сусловой лично и, похоже, недолюбливала Полину.

Речь идет о Любови Фёдоровне Достоевской, дочери писателя, по свидетельству которой Полина «каждую осень записывалась студенткой в университет, но никогда не занималась и не сдавала экзамены. Однако она усердно ходила на лекции, флиртовала со студентами, ходила к ним домой, мешая им работать, подстрекала их к выступлениям, заставляла подписывать протесты, принимала участие во всех политических манифестациях, шагала во главе студентов, неся красное знамя, пела Марсельезу, ругала казаков и вела себя вызывающе, била лошадей полицейских, полицейские, в свою очередь, избивали ее, проводила ночь в арестантской, а, когда возвращалась в университет, студенты