Я не собиралась извиняться. Даже если бы он не был тем, кто убивал Зиннию, он никогда не поднимал тревогу и не называл имен своих друзей, которые были там той ночью. Он сыграл определенную роль в отказе ей в правосудии.

Вероятно, он знал, кто ее убил. И все же он не сказал мне.

Итак, нет. Никаких извинений за него.

Но каждое мгновение мой разум прокручивал все это в голове, от бесполезного «Ты была неправа» до оставшегося без ответа «Кто это сделал?»

Мне было легче управлять этими мыслями с закрытым ртом.

С натянутой улыбкой на лице принц наклонился и схватил меня за воротник. Моя голова откинулась назад, когда он рывком поставил меня на ноги.

— Тебе повезло, что я бросаю в огонь не тебя.

Секунду он держал меня так, оскалив зубы, лицо в дюйме от моего, его взгляд был диким, нечеловеческим. Затем он переместил свою хватку на мой воротник сзади и толкнул меня перед собой.

— Может быть, мне стоит дать тебе поводок. Хотя… — он дернул, на мгновение прервав мое дыхание, — Мне действительно нравится держать тебя так близко. Небольшое напоминание о том, кому принадлежит твоя жизнь.

Он. И это даже не приблизило меня к убийце Зиннии.

По крайней мере, когда я была так уверена, что он это сделал, то, будучи его любимчиком, удерживала меня рядом с ним. Я была готова нанести удар в тот момент, когда у меня появился доступ к оружию, которое положило бы конец его проклятой жизни.

Сейчас?

Теперь у меня ничего не было. Я никогда не была так далека от того, чтобы отомстить за свою сестру.

Опустив голову, я шла впереди и направлялась туда, куда он указывал.

Я не была удивлена, когда мы пришли в столовую, хотя и не знала, что уже наступило время обеда. Утро растворилось в чернилах и моих мыслях о велосипеде.

Брови Селестины нахмурились, когда ее взгляд остановился на мне и ошейнике, впивающемся в мое горло. Она вопросительно склонила голову к Сеферу.

Вместо ответа он отвел меня к одному концу стола и толкнул на пол.

— Сегодня утром все выглядело слишком просто, мой драгоценный питомец. — Его улыбка не встретилась с глазами, когда он вытащил из кармана мешочек. — Значит, настолько драгоценный, что я собираюсь вымостить твой путь золотом. Что ж… — Он пожал плечами и перевернул мешочек. Десятки — сотни прозрачных драгоценных камней дождем посыпались на пол, ловя свет и преломляя его в радужные вспышки. — Выложи это бриллиантами.

Они блестели, все разного размера, отбрасывая крошечные блики на пол.

Я сглотнула, когда увидела, что все они приземлились на пол большой плоской гранью — той, которая должна быть обращена наружу на кольце. Острая спинка осталась направленной вверх.

О, отлично.

Шаги принца прошуршали по бриллиантам, как будто это был не более чем гравий, и он развалился на своем стуле, расставив ноги. Пристально глядя на меня, он указал на сверкающий пол.

— Преклони колени и подойди к своему хозяину.

Я не видела, от кого исходил резкий вдох, но я бы поставила свои деньги на Селестину.

Странная смесь тихого бормотания и шороха фейри, наклоняющихся вперед, чтобы лучше видеть, разносится по столу.

У меня перехватило дыхание от того, что меня привели сюда с туго натянутым воротником, поэтому со всей грацией, на которую я была способна, я поднялась на колени. Ближайшая россыпь камней была в шести дюймах от меня. Пока мне приходилось иметь дело только с неподатливым мрамором пола… и столь же непреклонным взглядом принца, когда он откинулся на спинку стула в ожидании.

Я выставила колено вперед, отодвигая камни с дороги.

Рорк фыркнул, стукнув кулаком по столу.

— Она жульничает. Послушай, она…

— Я прекрасно понимаю, что она делает. — Сефер говорил спокойно и вздернул подбородок. — Руки и колени, птичка. Поднимай с каждым шагом. Или я заставлю тебя заниматься этим весь день.

Стиснув зубы, я мило улыбнулась ему. Возможно, теперь, когда вернулась его королевская колючесть, жизнь стала бы легче переносить. Несмотря на то, что он не убивал Зиннию, у меня все еще было много причин ненавидеть его.

Много.

Я наклонилась вперед, когда прохладный воздух поднялся по моим бедрам в крошечном листе платья. Были шансы, что кто-нибудь заглянет под подол, пока я буду ползти. Он спланировал это дополнительное измерение моего унижения. Ну и хрен с ним, мне было все равно.

Правую руку я просунула в промежуток между камнями, но для левой такого промежутка не было. Глубоко вдохнув, я перенесла вес тела на ладони.

Бриллианты вонзились в мою плоть.

Потребовалось еще несколько долгих вдохов, но я смогла это выдержать.

Сглотнув, я подняла одну ногу и руку и сделала свой первый шаг вперед. Камень побольше застрял у меня под коленом, и сколько бы я ни пыталась убрать его с дороги, прежде чем снизить вес, он не сдвинулся с места.

Нет другого выбора, кроме как двигаться дальше.

Это был всего лишь бриллиант, относительно небольшой, но ощущение было такое, словно стоишь коленом на острие кинжала.

Принц поерзал на своем стуле, отодвигаясь от его спинки, и наклонился немного ближе, как будто желая уловить каждый намек на мою боль.

Я стиснула зубы, сдерживая звук, сжимающий мое горло, чтобы не вырваться наружу.

Я не доставлю ему такого удовольствия.

Я ухватилась за это, когда делала свой следующий шаг, за мысленное заклинание, которое помогало мне сосредоточиться.

Я не буду. Я не буду. Я не буду.

У меня защипало глаза, когда камни вонзились в колени и ладони, пронзив каждый нерв, словно дюжина ударов молнии.

Когда я сделала следующий шаг, ужасное осознание поползло вверх по моему позвоночнику. Большой бриллиант в моем колене не отпал, когда я подняла его — он застрял у меня в коже. Мое дыхание участилось в гротескном предвкушении.

Я не буду. Я не буду. Я не буду.

Когда я поставила колено на пол и перенесла на него свой вес, алмаз вонзился глубже.

Я цеплялась за свое пение и продвигаласб вперед.

На пятом шаге — том самом, который снова понес этот большой камень вперед и еще глубже вогнал его в мое бедное колено, — между моими стиснутыми зубами раздался шипящий звук.

Принц улыбнулся и откинулся на спинку стула. Но его глаза не сияли от удовольствия от моей боли — не так, как тогда, когда он упивался моими бесконечными оргазмами прошлой ночью.

Я продолжала идти вперед. Я больше ничего не могла сделать. Просьба о пощаде ни к чему меня не приведет, и я не дам ему этого триумфа.

Каждый шаг отдавался в моих костях, пока я не добралась до его ног, дрожа, с окровавленными руками, коленями и голенями. У меня перехватило дыхание,