– Где ты был? – повторила я, чувствуя вновь подступающий ком и слёзы.

– Энн, я всё объясню… – он протянул вперёд руки, то ли надеясь меня успокоить, то ли призывая к объятиям. Ни один вариант меня не устраивал.

– Объясняй, – потребовала, не сводя с него глаз.

Нужно было заказать экспресс-доставку ящика первой ссоры. Теперь не успеет вовремя.

– Мне нужно было немного времени. Чтобы переварить случившееся.

– И для этого нужно было срываться в другую страну? Никому ничего не сказав?

Я правда не понимаю твоих мотивов, Ларри!

– Я хотел побыть в одиночестве. Здесь я бы просто не смог.

– Но неужели нельзя было просто сказать? Ты знаешь, что мы сходили с ума? Твои родители, Найл, я, команда!

– Я оставил записку!

– Где?

Он беспомощно глянул на тумбочку рядом с моей половиной кровати (я очень просила её поставить, чтобы всё необходимое – книга, часы, телефон – всегда было под рукой).

– Вот сюда положил.

С полминуты мы проводили ревизию и наконец обнаружили небольшой, аккуратный фрагмент бумаги с неровным почерком Ларри глубоко под кроватью. Вероятно, он улетел, когда я застилала кровать. Не знаю, как это вышло. Но факт оставался фактом. Я даже не стала читать, что там написано. Смяла листок и швырнула ему в лицо.

И кто ещё позволит себе вести так со звездой?

Но он сейчас не звезда, а мой муж! Муж, который исчез почти на двое суток, и непонятно вообще, где он был, с кем, и с какой целью летал в Женеву!

– Что ты там делал?

– Гулял. Смотрел на окрестности. Думал.

– С кем?

– Что?

– С кем ты там был?

– Один.

Я смерила его недоверчивым взглядом. Взглядом, полным презрения. Он даже не чувствует своей вины. Не понимает, почему я веду себя так и что ощутила за прошлые сутки.

Объяснять бесполезно. Поэтому я просто вышла из комнаты, схватила с вешалки у входа свой лёгкий плащ (погода сегодня была переменчивой) и вышла из дома.

Куда идти? Я совсем не знакома с городом.

Плевать. Теперь моя очередь «думать» и быть там, где хочется.

Но куда мне было идти? У меня не было знакомых, где я могла бы остановиться на какое-то время, а чтобы забронировать номер в отеле нужны были деньги. Я ничего с собой не брала, даже телефон. Так что не могла толком сказать даже, который час.

Я просто шла по людным улицам, глядя на огромные здания в серо-коричневых тонах, которые создавали антураж мегаполиса, но мне напоминали локации фильмов о пришельцах или далёком будущем. Всё здесь было стильным, продуманным, но каким-то бездушным. Лондон иной. Его я полюбила. А здесь… неужели всю оставшуюся жизнь нам придётся провести в этом городе?

Он мне не нравился. Я понимала: город возможностей, множество развлечений, тепло почти круглый год – но мне он не был родным. Не привлекал. Хотелось быть здесь на правах туриста – приехал, посмотрел, сделал фото и уехал обратно в свой тёплый мирок.

Может, это моё внутреннее состояние накладывает свой отпечаток, и на самом деле картина существования здесь не такая уж мрачная?

Я вдруг спохватилась. Как вернуться обратно? На такси денег нет, направление я не помню. Единственный способ – спросить дорогу. Но повезло мне только на третий раз. Прохожие лишь пожимали плечами, говорили своё извинительно-оправдательное «sorry» и стремились поскорее умчаться по делам.

Мой план по «мучению» Ларри не удался. Когда я вернулась спустя пару часов, его уже не было. А на кровати меня ждал лист бумаги (побольше, чем предыдущий), на котором было написано несколько строк.

«Прости за испорченный день. Но ты всё ещё тот человек, который делает мою жизнь ярче. P.S. Я люблю тебя».

Я со вздохом упала в кровать и стала взглядом сверлить потолок. Больше не могу. Этот город мне не нравится. От переезда одни проблемы. Ларри совершенно меня не понимает. Он привык сам принимать решения, не считаясь ни с кем: захотел – уехал, потом вернулся. Когда мы жили на разных континентах, я могла и не знать о таком, а теперь мы под одной крышей, и я волнуюсь, если он не приходит. А он не находит в этом ничего предосудительного. Ну, уехал, а в чём проблема?

Вот и сейчас, когда я ушла, он не стал мне названивать (ни одного пропущенного, я проверила), не стал бежать за мной, а просто уехал и спокойно занялся делами, понимая: куда мне деваться? Вернусь.

Единственным выходом из сложившейся ситуации было – поговорить. Слишком рано наши отношения стали трещать по швам. Как будто разом кончилось всё понимание. И легче от того, что мы вместе, не стало.

Ларри пришёл относительно рано – в десять часов вечера, и стал вести себя словно ни в чём не бывало. Подошёл, обнял, спросил, как прошёл мой день.

– Ларри, нужно поговорить, – не размыкая рук от объятий, произнесла я.

– Давай поговорим, – спокойно отреагировал он.

Только позже я поняла, что спокойствие Ларри продиктовано вовсе не его усталостью и безразличием, а тонкостями менталитета. Зачем суетиться по пустякам?

Я постаралась описать ему то, что чувствовала, хоть это было непросто. В конце моей монотонной (а мне-то казалось, прочувствованной) речи, он выдал только одно:

– Давай уедем куда-нибудь вместе.

И это было лучшим решением. Нам нужно было время на то, чтобы побыть вместе и забыть ненадолго о разных проблемах. Потому что… не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы от всего этого кошмара мы не уехали в настоящий рай на земле. В Танзанию.

Ларри здесь тоже никогда не был, и нам казалось, что самолёт привёз нас на другую планету.

Совершенно иная культура. Иные люди. Иная жизнь.

Вместо огромных высоток мегаполиса – хижины африканцев. И эти бедные по меркам Европы люди чувствуют себя гораздо счастливее. Ведь их столько лет продавали в рабство, а теперь они свободны. Они улыбаются. Они рады каждому. И с удовольствием готовы позировать с тобой для фото.

Дети оказались пугливыми и поначалу боялись подходить к «белым». Мы раздали им сладости и всё, что у нас имелось с собой «из-за границы». Как же они были счастливы! А ещё больше их удивили всякие штуки современности вроде смартфонов и фотоаппаратов – когда делаешь фото, а после показываешь изображение. Для меня самой телефон стал здесь не нужен. Не хотелось нарушать эту идиллию единения с миром. Только фотоаппарат не отпускала по профессиональной привычке.

Свой запоздавший медовый месяц (неделю, если уж быть совсем честными), мы проводили не на материковой части Танзании, а на острове Занзибар. Природа здесь просто фантастическая! Корни деревьев оплетают дома, с веток кругом свисают бананы, кокосы, какао-бобы. Я впервые увидела, как цветёт кофе. И ананас.

За кокосами мы сами не полезли, нам сорвали их местные. Изъяснялись мы жестами, но это было не очень сложно. Некоторые жители хорошо говорили и по-английски, это второй официальный язык здесь. Первый – суахили.

Всю неделю мы пили только кокосовое молоко, богатое витамином В и железом. Ларри научился у местных как правильно обрабатывать кокос, чтобы пить было удобнее, а потом прочёл в интернете, что этот напиток оказывает хорошее влияние на деятельность мозга и необходим людям, которые страдают депрессией и нервными расстройствами. И если я злилась – всё время шутил:

– Ещё молочка?

А я толкала его локтем в бок и делала недовольную гримасу.

И, кстати, настоящие кокосы совсем не такие, какими мы привыкли их видеть в рекламе или на полках магазинов. Коричневыми они становятся гораздо позже, а на деревьях растут (и падают с них) зелёными.

Ещё мы ели папайю. И вообще, в основном питались фруктами и морепродуктами. Всего дважды сходили в кафе, просто чтобы иметь представление о национальной кухне.

Не менее интересен и животный мир Занзибара.

Жили мы в малюсеньком домике на дереве – мечта моего детства. И постоянными гостями стали колобусы – небольшие чёрные обезьянки с пышной белой опушкой волос по бокам и на хвосте.

А на пляже, идти до которого было всего десять минут, часто встречались черепахи. И вода там лазурного