Где же тогда морское сражение? И более того, когда Арагорн с помощью воинства мертвых захватывает умбарский флот, то там рабами на веслах оказываются гондорцы, захваченные в набегах, а чуть раньше Берегонд в разговоре с Пиппином упоминал вражеские рейды в Итилиен и Анориэн.

Складывается следующая картина. За сорок лет правления Денетора Гондор лишается своего флота, причем это происходит без каких-либо боев. Умбар не просто нападает на побережья, но корабли корсаров поднимаются по Андуину аж выше Минас-Тирита, не встречая при этом вообще никакого сопротивления.

Сражение испанской Непобедимой армады и английской флотилии. Картина Корнелиса Класа ван Вирингена, XVII в.

Rijksmuseum, Amsterdam, Netherlands

Как известно, огромную роль при разгроме Непобедимой армады сыграл ветер: всего несколько кораблей испанцев было уничтожено в бою, но около шестидесяти погибло от стихии. С этим можно сравнить победу воинства мертвых над умбарцами — тоже вмешательство нечеловеческих сил, хотя и иной природы. В обоих боях участвуют и Дрейк, и Арагорн-Торонгил.

Куда же девался гондорский флот? Кто уничтожил его?

Ответа извне Средиземья мы получить не можем, а ответа изнутри мира нам не дано. Но есть подсказки. Говорится, что уход Торонгила из Гондора после победы над Умбаром вызвал уныние у всех, кроме Денетора, так как он догадался, кто скрывается под этим именем, и подозревал, «что тот, войдя в сговор с Митрандиром, сам замышляет захватить власть». Легко предположить, что Торонгил был весьма популярен во флоте, так что Денетор, став правителем, сделает все возможное, чтобы так или иначе ослабить «роялистский» флот… тем самым лишая собственную страну морской мощи. С высокой вероятностью, Денетору для этого не надо делать ничего — за сорок лет корабли обветшают, а моряки состарятся. И в бою с Умбаром Гондору останется уповать лишь на чудо — которое и совершит Арагорн.

ДЕНЕТОР ВТОРОЙ И ДЕНЕТОР ПЕРВЫЙ

Рассмотрим еще одну историческую аллюзию, связанную с флотом, — падение Константинополя. Как мы уже говорили, параллели «Константинополь — Минас-Тирит» и «турки — орки» очень значимы, так что «Властелин колец» это еще и мечта о мире, где Константинополь не был взят. На город шла восьмидесятитысячная армия турок, число воинов-защитников составляло всего семь тысяч человек (вспомним Арагорна, идущего именно с семитысячной армией к Мораннону и говорящего, что это меньше, чем в передовых отрядах Врага).

В 1453 году флота у Византии практически не было (город защищали двадцать шесть кораблей, из которых собственно греческих было десять, остальные — генуэзские, венецианские и др.), а Мехмед II собрал для штурма гигантский флот, в котором, по разным данным, было сто кораблей, или двести пятьдесят, или четыреста восемьдесят (включая транспортные суда), или триста пятьдесят кораблей и без счета транспортных судов. Однако, несмотря на колоссальное преимущество османов на море, итальянские корабли были для них крайне серьезным противником, так что начало битвы за Константинополь — это сложные морские баталии, включая колоритный эпизод перетаскивания османских кораблей по суше. У Толкина все жестче: его Гондор вовсе лишен флота.

Морская осада Константинополя на фреске монастыря Молдавита в Румынии.

Fotokon / Shutterstock.com

В деталях падения Константинополя есть эпизод, который находит прямое отражение во «Властелине колец», — бегство генуэзского кондотьера Джустиниани. Это был выдающийся полководец, он командовал обороной городских стен, пользовался огромным авторитетом у защитников города. Более месяца он успешно отражал атаки турок, вдохновляя бойцов и горожан своей доблестью, но при штурме был серьезно ранен и велел вынести себя из боя. Император Константин убеждал его остаться на позициях, но Джустиниани отказался, был вывезен из города и отплыл на генуэзском корабле. Когда сражавшиеся увидели, что он покинул битву, началась паника, которая, по разным версиям, или приблизила неотвратимое поражение защитников, или, собственно, и стала причиной поражения, а если бы полководец остался на стенах, то Константинополь бы не пал (сомнительно для историка, но современники утверждали именно так).

«Люди бегут со стен и оставляют их без защиты», — говорит вестник Денетору, скорбящему над тяжело раненным Фарамиром, призывая правителя возглавить оборону Минас-Тирита, от которой тот отказался. Как видим, Толкин разделяет судьбу Джустиниани на двух персонажей: Фарамир тяжело ранен, а Денетор не желает командовать, покидает битву, что приводит к панике. Джустиниани умер от ран спустя несколько дней; Денетор погибнет на своем костре. Двойственное отношение к Джустиниани (он и герой обороны, и причина поражения) находит параллель в отношении к Денетору, о достоинствах которого Толкин говорит дважды: в тексте романа — устами Гэндальфа, а затем — в Приложениях («…был человеком гордым и храбрым; он был высок ростом и держался по-королевски. Подобного ему не рождалось в Гондоре вот уже много поколений. Кроме того, он был мудр, дальновиден и начитан в Предании. Странно, но он был чем-то похож на Торонгила; казалось, они принадлежали к одному роду»).

До сих пор мы говорили о параллелях, которые вряд ли были сознательно и целенаправленно выстроены Толкином, это все же было творчество, то есть построения интуитивные и вдохновенные, а не игра ума. Но в образе Денетора Второго есть параллели и антитезы, которые выстроены целенаправленно, и ведут они нас… к Денетору Первому.

О нем мы знаем из Приложений — и следует помнить, что Приложения, хоть и не имеют четко выраженного внутреннего автора, тем не менее являются текстом, отражающим взгляд персонажа. Имени этого персонажа Толкин не называет, но его расу легко понять: мы читаем о бесконечных событиях из жизни хоббитов, но не знаем не то что имен дочерей Арагорна, а даже и их количество. И поэтому читать Приложения следует с поправкой на то, что это не авторский, а хоббичий взгляд на историю.

О Денеторе Первом мы узнаём, что у него тоже был сын Боромир (и Боромира из Братства Кольца назвали в честь него), что в годы его правления разразилась война: уруки вышли из Мордора, захватили Итилиен и Осгилиат, разрушили осгилиатский мост, однако Боромир разгромил их, Итилиен был освобожден. В бою Боромир получил рану моргульским клинком, от которой спустя двенадцать лет умер.

Что значат эти факты? Эта война произошла в 2475 году Третьей эпохи (мохнолапый хронист в «Повести лет» не тратит чернила на упоминание того, что Итилиен был освобожден!), а предыдущая война в Гондоре была… в 2002 году, когда назгулы захватили Минас-Итиль и превратили ее в Минас-Моргул. Иными словами, на протяжении практически пяти веков Гондор вообще не воевал, а потом на него обрушились не просто силы орков, но уруков, то есть особо могучие; кроме того, упоминание о ране моргульским клинком заставляет предполагать и участие назгулов в этой войне. Если рассуждать логически, армия Гондора должна быть небоеспособна, но эта война оканчивается фактически победой Гондора: он вообще не теряет территорий, его утраты — только окончательно обезлюдевший Осгилиат и его разрушенный мост.

Как же армия страны, не воевавшей пятьсот лет, смогла успешно отразить удар особо мощных сил Мордора? Ключом к пониманию является имя правителя. Денетор получил свое имя от древнего вождя эльфов нандор, павшего еще в Предначальную эпоху, и имя это означает «Спаситель нандор»87. О значимости имен у Толкина мы еще будем говорить; забегая вперед — имя часто выражает характер героя и его судьбу. Денетор-эльф так же сражается против могучих орков, он оказывается первым и последним вождем своего народа — в скорби о нем нандор больше не избирают правителя. Денетор Первый не участвует в боях лично, но умирает спустя два года после победы, будучи еще не старым для гондорца. Остается лишь предполагать, сколько сил он отдал этой войне. Масштаб этой фигуры Толкин выражает именем.