мог быть своим злейшим врагом. Предельно уверенный в себе, он искренне верил в риторику своей предвыборной кампании: ему и его команде советников из Джорджии не нужна помощь вашингтонского истеблишмента. В начале 1977 года спикер Палаты представителей Тип О'Нил, опытный политический инсайдер, предложил новому президенту помощь в налаживании продуктивных отношений с коллегами на Капитолийском холме. Картер ответил, что он был губернатором и знает, как вести себя с законодателями. О'Нил, обеспокоенный, отметил, что большинство членов Конгресса имеют прочную политическую базу в своих округах и обладают собственным мышлением. Когда он спросил Картера, как он будет реагировать, если законодатели окажут ему сопротивление, президент ответил, что будет действовать так же, как и на посту губернатора: обратится к народу через их головы. О'Нил был поражен и позже заметил, что Рональд Рейган (чью политику он осуждал) был гораздо более искусен в общении с Конгрессом, чем Картер.6

О'Нилу и другим было особенно трудно проникнуться отстраненной, лишенной юмора манерой поведения Картера. Президент, окруженный командой молодых помощников, многие из которых были сотрудниками избирательной кампании из Джорджии, управлял жестким кораблем. Главой его команды, которую недоброжелатели окрестили "мафией Джорджии", был Гамильтон Джордан, который хвастался, что не утруждает себя ответами на телефонные звонки с Холма. Картер, одиночка, трудоголик и микроменеджер, вставал рано и работал допоздна. Он просматривал сотни меморандумов, выписывая комментарии на полях и отвечая на них своими собственными меморандумами, и не поощрял Джордана или кого-либо еще из своих сотрудников принимать решения.7 В течение первых шести месяцев своего правления он лично рассматривал все просьбы об использовании теннисного корта Белого дома. Только летом 1979 года, попросив всех помощников и секретарей кабинета министров подать в отставку, он учредил должность руководителя аппарата и передал ее Джордану. Задолго до этого критики сравнивали его с Гербертом Гувером. "Джимми Гувер, как и Герберт, был трудолюбивым, но не вдохновляющим технократом и специалистом по подбору цифр, зацикленным на деталях.8

Временами Картер, казалось, понимал, что не может сделать все сам. В январе 1977 года он записал в своем дневнике: "Все предупреждали меня, чтобы я не брал на себя слишком много проблем так рано в администрации, но для меня почти невозможно отложить что-то, что я вижу, что должно быть сделано".9 Затем он продолжил игнорировать свои собственные идеи. В 1977 году он руководил разработкой масштабных планов, некоторые из которых были придуманы в тайне, касающихся экономики, энергетики и благосостояния. Затем он объявил о них Конгрессу, который практически не принимал участия в их разработке. Картер не понимал, что успешные лидеры обычно должны устанавливать четкие приоритеты и что члены Конгресса не любят, когда на них обрушивается лавина крупных законодательных пакетов.

Как и многих других, их особенно возмущало то, что они считали благочестивым и педантичным подходом президента к политике. Картер мог быть политически жестким, особенно когда речь шла о проведении собственной кампании, но как прирожденный христианин и учитель воскресной школы он показался многим сенаторам и представителям самодовольным ханжой, провозгласившим, что "правое" должно преобладать над "политическим".10 Вице-президент Мондейл, несмотря на свою лояльность, был одним из многих, кто отметил морализаторские наклонности своего босса. "Картер, - сказал он, - считал политику греховной. Самое худшее, что можно было сказать Картеру, если вы хотели что-то сделать, - это то, что с политической точки зрения это самое лучшее, что можно сделать".11

В начале 1977 года Картер подтвердил худшие опасения О'Нила и других демократов на Холме. Стремясь заручиться поддержкой своего плана экономического возрождения, он выстроил вокруг него лидеров демократического конгресса. Однако в апреле 1977 года его все больше тревожил размер дефицита, доставшийся ему в наследство от Никсона-Форда. Бросив законодателей, которые были на его стороне, он изменил свое решение и отменил налоговые льготы, которые ранее обещал поддержать. Его решение выявило ключевой аспект экономического мышления Картера: он был убежденным фискальным консерватором. Как и многие другие американцы в те экономически нестабильные годы, он также верил, что существуют "пределы" - в данном случае бюджетные - того, что должно пытаться делать федеральное правительство. Однако его отказ от кейнсианской программы, предусматривающей большие расходы, снова и снова вызывал ожесточенные споры с Кеннеди и другими либералами из его собственной партии. Некоторые так и не смогли простить Картеру резкий отказ от налоговых льгот.

Многие законодатели обеих партий с одинаковой яростью отреагировали на то, что в феврале 1977 года Картер принял пакет из девятнадцати плотин и водных проектов, которые были дороги интересам многих на Холме, особенно западных. В то время его министр внутренних дел направлялся на конференцию западных губернаторов, которые были сильно обеспокоены засухой. Картер, однако, любил дикие реки и не любил дорогостоящие проекты. Считая, что как президент он должен поступать правильно, то есть не капитулировать перед особыми интересами, он отменил финансирование проектов на 1978 финансовый год. Какими бы ни были достоинства его позиции, его действия были политически ошеломляющими. Как позже заметил один историк, этот шаг Картера продемонстрировал его "типичную способность к умопомрачительной политической наивности". Конгресс дал отпор, представив ему в августе 1977 года важный документ об ассигнованиях.

законопроект, который также предусматривал финансирование проектов. Признав, что у Конгресса есть голоса для преодоления вето, он неохотно подписал его. Защитники окружающей среды, которые до этого радостно приветствовали президента, были деморализованы.12

Либеральные группы интересов, оценивавшие внутреннюю политику Картера, неоднозначно оценили его деятельность. Чернокожие, которые были его сильными союзниками во время предвыборной кампании 1976 года, были довольны назначением тридцати восьми афроамериканских федеральных судей, энергичностью, с которой Комиссия по равным возможностям в сфере занятости работала над пресечением дискриминации в рабочей силе, и поддержкой Министерством юстиции противоречивого плана позитивных действий Калифорнийского университета в Дэвисе.13 Они приветствовали принятие в 1977 году Закона об общественных работах, который включал положение, предусматривающее, что подрядчики из числа меньшинств (если таковые имеются в местном регионе) получают "выделенные доли" в размере 10 % в год от федеральных грантов на общественные работы. "Под это положение подпадали "меньшинства": негры, испаноязычные, восточные, индейцы, эскимосы и алеуты. Хотя в то время этот закон привлек относительно мало внимания - как и позитивные действия при приеме в университеты, он предоставлял право, которое, как ожидали некоторые наблюдатели, в будущем станет ненужным, - ему суждено было закрепиться в федеральной государственной политике. С годами одобрение квот становилось все более противоречивым и втянуло суды, включая Верховный суд, в большое количество сложных судебных разбирательств.14

Сторонники более щедрой социальной политики приветствовали ряд президентских мер, в частности, пакет "Стимул" 1977 года, включавший 4 миллиарда долларов на программы общественных работ.