Но вскоре холода прошли, подул теплый юго-западный ветер, зацвели луга и ягнята весело запрыгали по зеленой траве. Теперь я снова думал только о Лорне. Солнце согрело землю, весело журчали ручьи, переливаясь на солнце всеми цветами радуги. Горные склоны казались зелеными, рыжими и серебряными — в зависимости от того, какой вид деревьев преобладал в лесу. Как-то я подошел к могучему вязу и, вырезав на нем инициалы Л.Д., долго смотрел на ствол, не в силах отвести взгляда от заветных букв.

Но хуже всего было то, что Лорна являлась ко мне только во сне, а я не мыслил себе жизни без нее. Итак, существование мое теряло всяческий смысл, и поэтому я решился еще раз испытать судьбу с твердым намерением рассказать девушке о своих чувствах. Итак, не ожидая следующей весны, я собрался с духом, оделся по возможности представительнее и красивее и, обогнув дом (чтобы острые глаза Лиззи не заметили меня), твердым шагом направился к заветной цели.

Иногда я ругал себя за то, что не доверил секрета Энни. Ведь она искренне любила меня и никогда никому бы не рассказала о моей тайне. Несколько раз я начинал издалека, но когда дело доходило до главного, во рту у меня внезапно пересыхало, слова путались, и я замолкал. Наверное, из-за того, что начинал боготворить Лорну, и говорить о ней простыми словами было для меня недопустимо.

Сперва я хотел взять с собой ружье, поскольку мне было бы чертовски обидно, если бы в меня начали стрелять, и я не смог бы ответить тем же. Но, поразмыслив немного, я отказался от этой затеи, вспомнив, что, пробираясь по скользкому водяному каскаду я все равно размочу порох, и толку от ружья уже не будет. Поэтому я ограничился огромной дубовой палкой, которой мы несколько лет прочищали трубу.

Сердце мое трепетало в ожидании встречи с Лорной, душа жаждала приключе-ний, тем не менее, я был рад, что день выдался солнечный, погода стояла тихая и ничто в пути меня не останавливало. Бывает такое время, когда кажется, что все вокруг начинает помогать и сопутствовать удаче — и солнце, и вода, и даже ветер. Будто в воздухе витает надежда на будущее, а под ногами сминается прошлое, и заботы уходят вдаль вместе с прошлогодней листвой. И тогда мы ускоряем шаг, спеша на встречу тайне и неизвестнос-ти.

Правда, никакой особенной неизвестности меня не ожидало. Я шел по хорошо знакомому пути и вскоре оказался на вершине водяной лестницы, обозревая долину Дунов. Поток несся лавиной, поскольку ночью прошел сильный дождь, и вода выходила из берегов. Мне пришлось немного потрудиться, чтобы добраться до верха, и там я уселся на камень, чтобы дать отдохнуть уставшим мышцам.

Я был так счастлив от того, что скоро увижу свою Лорну, что незаметно для себя растянулся на мху и заснул, положив перед собой дубовую палку и скинув плащ в лишайник. Может быть, я бы и не задремал, но перед выходом из дома я приял изрядную дозу сидра. Надо заметить, что я стал прикладываться к нему после того, как навестил матушку Мелдрум в ее колдовской обители.

Рядом со мной протекал небольшой ручей. Он совсем не журчал, потому что вода проходила через массу водорослей и мох, и ручей этот навевал сон. Мне даже показалось, что ручеек иногда замирает, как бы боясь наделать шума и разбудить меня. А за поворотом, где течение становилось быстрее, ручеек начинал сердиться и ворчать. Это показалось мне забавным. Я просыпался, смотрел на сверкающую воду полуприкрытыми глазами и снова погружался в дремоту. Неожиданно сон мой был прерван. На меня упала тень, я открыл глаза и увидел, что солнце мне застилает сама Лорна Дун.

— Господин Рид, вы что, с ума сошли? — нахмурилась девушка и потрясла меня за плечо.

— Не совсем. Я заснул, по-моему, — сразу же ответил я, стараясь не обращать внимания на ее руку, только бы она ее не убирала.

— Уходите отсюда, если вам дорога жизнь. Сейчас сюда придут охранники. Господин Рид, позвольте мне спрятать вас.

— Я и шагу отсюда не ступлю, — поклялся я, хотя внутри уже весь дрожал от страха, — пока вы не будете называть меня просто Джон.

— Хорошо, Джон… Господин Джон Рид, пойдемте скорее, если вы не хотите погибнуть.

— Я буду вам повиноваться, но только без спешки. Я думаю, что вашим охранни-кам тоже не поздоровится, если они наткнутся на меня, — важно ответил я, стараясь дать ей понять, что я не робкого десятка.

Лорна повела меня по верхней долине, время от времени тревожно оглядываясь по сторонам, и мы пришли к беседке, вход в которую был прорублен прямо в скале. Я уже говорил раньше, что еще тогда, в детстве, чуть было не погиб в яме, куда направила меня Лорна и даже сердился на нее из-за того, что она показала мне такой страшный выход. Теперь же я понял, что она была права, и что даже опытным взглядом различить это отверстие в скале было практически невозможно. Внутри этой каменной ниши была лестница, ведущая наверх в горы, по которой я тогда и выбрался в лес. Направо зияла черная дыра, откуда доносился шум воды. Я вздрогнул, вспомнив тот давний вечер, но Лорна только посмеялась над моими страхами. Зато с левой стороны находился уютный грот, вход в который был искусно замаскирован плющом, и если незнакомец зашел бы сюда днем, то после яркого солнечного света никогда бы и не догадался, что тут скрывается весьма уютная беседка.

Лорна приподняла ветви плюща, пропуская меня вперед, и я очень неловко начал протискиваться внутрь. Из-за своих габаритов я передвигался довольно неуклюже, чем постоянно вызывал смех Лорны. Я был готов сквозь землю провалиться, но все же, прижав локти к бокам и наклонившись как можно ниже, я просочился через узенькое отверстие и оказался внутри беседки, там, где Лорна любила уединяться, чтобы помечтать или пофилософствовать.

Комната оказалась почти круглой, метров шесть в диаметре и пестрела разного рода лишайниками, папоротником и мхом. Папоротник был еще прошлогодним, зато мох зеленел вовсю, напоминая пушистую ткань. Крыши тут не было, и наверху плыли веселые апрельские облачка. Роль пола выполняла трава, вместо стульев громоздились валуны, а посреди комнатки пробивался источник, веселым журчанием напоминающий