— Только никаких бульонов, — сказала она, — Я хочу кусок хорошо прожаренного мяса, — и улыбнулась, — Мне надо поскорее встать на ноги.

— Чтобы уйти? — поинтересовался мужчина.

— Да, — взгляд девушки на мгновение изменился, помрачнел, словно она вспомнила о чем-то плохом. Но когда она снова подняла на Булата глаза, в них по-прежнему стояла та уверенность в себе, которую он заметил еще при первой встрече.

— Пойду, велю принести тебе поесть, — сказал молодой вождь и еще раз посмотрев на девушку, вышел из комнаты.

Лорри вздохнула, глядя на закрывшуюся дверь. Вспомнила разбойников, из-за которых оказалась в этом имении, молча выругалась. Рана была глубокая и крайне неприятная. Теперь, из-за своего упрямства, она потеряет столько драгоценного времени, а ведь скоро придут дожди и ветры, а за ними холода и зима… Чем больше уйдет времени, тем меньше шансов найти тех, кто разорил ее дом. Девушка понимала, что вряд ли уже до весны вернется к своей семье.

— Отец, я отомщу, — мысленно произнесла она, — Пока твой враг не будет наказан, мне нет покоя на этой земле.

Огонь в камине трещал так весело и тепло, что Лорри невольно перевела взгляд, любуясь пламенем. А перед ее глазами встало родное имение, охваченное огнем пожара, трупы мужчин, которых она знала с младенчества, разоренные дома, черными остовами тянущиеся к небу, похожие на скелеты, жуткие и неживые.

Лорри понимала, что мать и сестра скорее всего, уже начали возрождать имение, только вот она по-прежнему представляла его себе таким, каким оставила — черное пепелище и длинный ряд погребальных костров…

Высокий мужчина в запахнутом длинном плаще стоял на причале. Оглядывался по сторонам, словно высматривал что-то или кого-то.

На его волосы был наброшен капюшон, но лицо не было скрыто и пронзительные черные глаза взирали на пришвартованные корабли с интересом. Мужчина был без поклажи и только длинные руки сжимали деревянный простой посох. Когда он увидел, то что искал, его губы растянулись в подобие улыбки, но совершенно стерли выражение благодушия на привлекательном лице.

Прошагав мимо нескольких кораблей, он подошел к длинной ладье, качающейся на волнах. Нарастающий ветер грозил принести бурю, а возможно, мог и пройти стороной. Мужчина в капюшоне окликнул одного из тех, кто суетился на палубе, разматывая снасти.

— Эй ты, кто у вас тут главный?

Один из мужчин, перекатывавший по сходням на борт бочки с водой, остановился и взглянул на говорившего.

— А ты сам то кто будешь?

— Меня прислали из таверны, говорят, вы попутчиков берете на свое судно! — мужчина в капюшоне подошел ближе, опираясь на посох. Но видно он делал это не потому, что ходить было тяжело, нет, он казался еще крепким, хотя уже и не совсем молодым. Посох в руках незнакомца был скорее всего оружием, простым, но действенным.

— Это кто ж там такой умный? — еще один из работавших на борту поднял голову, оставив свое дело. Затем распрямился во весь рост. Молодой привлекательный, сильный и амбициозный. Человек в капюшоне сразу понял, что перед ним тот, кого он искал и без позволения перешел на ладью.

— Мое имя Тронд, — сказал незнакомец и протянул руку для пожатия.

— Я - Асвальд, — ответил хозяин корабля и пожал протянутую руку, — Чего ты хочешь, Тронд? — спросил он, убрав руку. Мужчина ему не понравился. От него веяло какой-то опасностью и темной силой, но делать выводы основываясь только на своей приязни, Асвальд не стал, решив выслушать незнакомца.

— Мне с вами по пути, и я хорошо заплачу, если ты позволишь мне остаться на твоем корабле, — заявил Тронд.

— С чего ты взял, что нам по пути? — спросил Асвальд, подозрительно щуря карие глаза.

— Птички напели.

Остальные люди с корабля перестали работать, встали, следя за разговором, готовые в любой момент выкинуть на пристань чужака, но Асвальд пока не выказывал недовольства, и они выжидали. Тронд заметил напряжение, возникшее в воздухе, но виду не подал, ожидая ответа Асвальда.

— Почему же птички не напели тебе еще и то, что я не беру на свой корабль чужаков?

Колдун криво усмехнулся.

— А я думаю, мы можем договорится.

— Правда? — брови Асвальда взлетели вверх. Он явно насмехался над мужчиной. Тронд тоже понял это, но виду не подал, а только протянул снова ладонь к молодому воину.

— Дай мне свою руку, и я покажу тебе то, что скрывает твое сердце, — он улыбнулся широко и почти искренне. Асвальд бесстрашно вложил в его руку свои крепкие пальцы и Тронд с силой сжал их, дернул мужчину на себя. Взгляды встретились — глаза в глаза, а затем через короткое мгновение Асвальд отпрянул от колдуна, яростно вытирая пальцы о штаны, словно прикоснулся к чему-то неприятному. А Тронд мысленно похвалил себя. Этот несгибаемый мужчина имел одну маленькую слабость в виде болеющей матери, которая вот уже сколько лет не вставала с постели и знахари пророчили ей скорую встречу с предками. А у него, Тронда, было лекарство. Колдун просто показал Асвальду то, что может произойти, если он поможет ему. Умение вызвать видение и передать его другому было сильной стороной колдуна, чем он постоянно и пользовался.

— Кто ты такой? — спросил молодой воин.

— То, что ты увидел — правда, — ответил ему Тронд по-своему, проигнорировав прямой вопрос, — Я могу помочь, у меня есть лекарство, а взамен ты просто возьмешь меня на свой корабль. Не такая уж большая цена жизни, не находишь?

Асвальд отошел на шаг назад, бросил взгляд на своих людей, которые предчувствуя неладное, подобрались, готовясь прийти на помощь своему предводителю. А затем с неохотой сказал, обращаясь к ожидавшему колдуну.

— Хорошо, я возьму тебя! — но с такой неохотой, что Тронд перестал улыбаться. Хотя что ему было до какого-то там вояки, если он торопился к сыну. Чутье подсказывало Тронду, что Сьегард может снова уйти от него. Спрятаться с помощью бабки так, что и не отыщешь.

— Я отдам тебе лекарство после того, как ты доставишь меня туда, куда я скажу, — сказал колдун.

Асвальд коротко кивнул и указал мужчине на корму, предложив расположится именно там и Тронд шагнул к корме.

На закате ладья Асвальда покинула порт.

Ролло после той ночи был немного расстроен. Ранним утром, обнаружив свою постель перепачканной в крови, он немедленно послал за Самирой и когда молодая рабыня пришла на зов, откинул одеяло, показав ей характерные пятна. Девушка побледнела,