Может, причиной того был ребенок, которого носила. А может, то, что этот мужчина… подставил мне плечо в тяжелый момент и мне… внезапно стало необходимо, чтобы он и дальше держал меня за руку.

Тяжело вздохнув от этих разъедающих мыслей, я поднялась с постели и подошла к окну. Дождь неторопливо, почти лениво стучал по карнизу, а я смотрела на пожелтевшие деревья в саду и испытывала какое-то щемящее чувство.

Одиночество. Одиночество листа, сорванного с дерева и унесенного холодным ветром в неизвестность.

Уже давно не ощущала себя настолько одинокой. Все последние годы рядом был муж, готовый защитить от любой непогоды, закрыть собой от пронизывающего холода. Кто мог представить, что именно от этого человека в итоге буду искать защиты я?

Вновь стало горько. Прожитые годы калейдоскопом замелькали перед глазами, но теперь на каждом воспоминании стояла тяжелая печать — «ложь».

Я заставила себя не думать об этом. Страдания и сожаления — слишком большая роскошь в моем положении. Мне стоило думать не о том, что когда-то было, а о том, что будет дальше.

Резкий испуг прострелил позвоночник внезапной мыслью — я так и не поговорила с Эмилем о том, что узнала от Лизы! А теперь он, быть может, уже уехал, и неизвестно, когда появится вновь!

Встревоженная, я кинулась прочь прямо в пижаме — не зная даже, где стоит его искать. Может быть, он вообще не ночевал здесь и уехал еще ночью? А может, остался, а я не успела перехватить его с утра?

На часах было около восьми. Роберт Иванович редко поднимался раньше десяти и все же я быстро заглянула к нему в спальню. Убедившись, что мой подопечный спит, стремительно сбежала вниз и огляделась по сторонам, пытаясь сообразить, где может находиться Эмиль, если он еще не уехал.

После несложных размышлений решила направиться в первую очередь в старомодную столовую. И испустила вздох облегчения, когда поняла, что угадала.

Эмиль сидел на одном из стульев за чашкой кофе и что-то листал на телефоне. На звук открывшейся двери поднял голову и посмотрел на меня, отчего сердце в груди сделало нежданный кульбит.

— Доброе утро, — поздоровался он довольно церемонно.

Я снова ощутила неуверенность. Что, если он считает случившееся вчера — ошибкой? Было страшно посмотреть ему в глаза и увидеть там пренебрежение, хотя и казалось странным в моем положении бояться подобных мелочей.

Взяв себя в руки я прошагала к столу и устроилась напротив. Выкинув из головы все лишние мысли, смело взглянула ему в лицо.

В его ответном взгляде не было ни презрения, ни разочарования. Нет, он смотрел на меня странно испытующе и я поняла вдруг, что он, как и я, пытался прочесть в моих глазах свой приговор.

— Я боялась, что вы уехали, — проговорила, пытаясь разрядить напряженное молчание.

Он отложил телефон и лениво, недоуменно приподнял бровь.

— Мы снова на «вы»?

Вопрос застал меня врасплох. Я попросту не знала, как себя теперь вести.

— Я не знаю, — призналась честно. — Как вы… ты предпочитаешь?

Он немного помолчал, потом усмехнулся:

— По-моему, глупо «выкать» после всего, что было… — его взгляд опустился на мой живот, — и того, что еще будет.

Несомненно, он говорил о будущем ребенке. Я даже задержала дыхание, пытаясь понять — означает ли это, что он мне поверил?

— И почему же ты боялась? — поинтересовался он, пока я пыталась обдумать его предыдущую фразу.

Из меня вдруг вырвалось то, чего я говорить вовсе и не думала:

— Потому что я не знаю, когда ты снова появишься…

Он откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки со странным видом словно бы… довольства?

— Если ты так скучала — стоило просто позвать, — заметил Эмиль насмешливо.

Он снова порождал во мне смущение, но показывать этого я не желала. Полностью скопировав его позу, решительно парировала:

— Я всего лишь хотела поговорить… о деле.

Он с сомнением выгнул бровь, но обронил лишь короткое:

— Так говори.

— Я пыталась заговорить об этом еще вчера. Ты должен был подозревать, как Артему удавалось ставить цены намного ниже рыночных и тем самым уводить чужих клиентов…

Эмиль поморщился, словно в рот ему попало что-то кислое. Резко и едко прокомментировал:

— Да тут и думать нечего — Орлов строил дома буквально из дерьма и палок.

— Я узнала, что он подменял материалы на более дешевые и что были случаи обрушения домов…

Эмиль кивнул:

— Не одного и не двух. И случилось это не вчера. И не всегда заканчивалось одними лишь материальными потерями.

В горле у меня пересохло. Откашлявшись, я спросила:

— И это сошло ему с рук?

Мужчина напротив лишь небрежно пожал плечами:

— Твой муж имеет полезные связи и умеет затыкать неугодные рты. Кстати, почему он все еще твой муж?

— Что? — не поняла я резкого переключения с темы на тему.

— Ты так и не подала на развод.

Что-то крылось под этими словами… намного большее, чем праздный интерес.

— Честно говоря, со всеми моими проблемами… я меньше всего думала об официальном оформлении разрыва.

Новая мысль вдруг пронзила мозг вибрирующей стрелой и я задала вопрос прежде, чем успела подумать:

— Почему ты спрашивал вчера… о ком я думаю… в тот момент?

На губы Эмиля легла тонкая усмешка, но глаза были до дрожи серьезными. Резко встав, он оперся руками о разделявший нас небольшой стол и, нависнув надо мной, отчеканил:

— Потому что я не собираюсь больше быть чьей-то заменой или орудием мести.

Я вскинула голову, с удивлением встречая его пронизывающий до самых глубин души взгляд.

— Я не… — попыталась было сказать, но он перебил.

— Да, вчера между нами никого не стояло, я это чувствовал.

Его рука нырнула в мои волосы и потянула вверх, пока я не оказалась с ним лицом к лицу. Успела лишь нервно сглотнуть прежде, чем он захватил мои губы в требовательном поцелуе. Его рот был уверенным и жестким, язык дерзко, повелительно меня исследовал, словно хотел найти ответы на свои вопросы в том, как я отвечала ему, в каждом моем движении и вздохе.

Оторвавшись от меня, он констатировал:

— Сегодня тоже нет.

С самым невозмутимым видом он опустился обратно на свой стул и поднес к губам чашку с кофе. Но я успела заметить, что прерывистое дыхание полностью выдавало мнимость его спокойствия.

Допив кофе, он снова поднялся и быстро бросил мне, намереваясь, видимо, уйти:

— И все же займись оформлением развода.