Но принцесса не обращает внимания на мои возмущенные вопли.

– Ты должна, – настаивает Витриция. Она улыбается, но уголки ее губ слегка подергиваются. – Таково пророчество, Ирис. Ты сама видела картину. Я никому об этом не расскажу, обещаю. Если и ты будешь молчать.

Да, я видела картину. Это тот самый силоцвет или очень на него похожий. Я не могу сказать наверняка, но и назвать, что его отличает, тоже не могу.

И все же принцесса заставляет меня взять шкатулку, а потом, словно хочет сменить тему разговора, поднимает темно-синее платье с налетом мерцающей серой пыли.

– Думаю, это подойдет. Спасибо за подсказку, Ирис! Ах, и чуть не забыла. Меня ждет на примерку моя белошвейка. Тамара шьет мой свадебный наряд, но я так утомилась от всех этих платьев. Иди вместо меня. Ты можешь выбрать у нее любое платье для фестиваля.

Мне совершенно не хочется идти на примерку, но слова принцессы звучат как приказ.

– А что за фестиваль? – напоследок спрашиваю я. В Диамонте обожают праздники, но я на них не частый гость.

– Ирис! – вздыхает принцесса, в ее голосе нарастает раздражение, и я уже жалею, что спросила. – Ну почему тебе все приходится объяснять? Откуда ты такая явилась?

Может, я просто все это время просидела в Сколастике, принцесса, а не бегала в роскошных платьях по фестивалям? Но я, конечно, этого не говорю.

– Скоро будет Ночь Туманов. Когда весь город погружается в туман. В сказках говорится, что раньше из него выползала всякая нечисть и забирала непослушных детишек. – Принцесса хихикает. – Вот глупости, да? Бояться нечего, Ирис. Ты-то всегда была послушной девочкой?

– Конечно, – отвечаю я, вспоминая все свои прегрешения. – Могу я попросить об услуге?

– Проси, дорогая. Для тебя – что угодно!

– Я бы хотела навестить на днях бабушку Лирию, если Ваше Высочество не против.

– Что ты, Ирис, поезжай! Тебе и правда нужно развеяться. Но только обязательно возвращайся. Ты же вернешься? – Она шутливо грозит мне пальцем.

Когда я выхожу из спален принцессы, сердце мое бешено колотится. Мне не хочется даже касаться этой шкатулки и уж тем более брать в руки силоцвет. Что мне с ним делать?

Как назло, навстречу мне шагает принц Марциан. Красивый, статный, но угрюмый. Он идет, склонив голову. Темные волосы падают ему на лицо. Раньше я была бы на седьмом небе от счастья, если бы мы вот так случайно встретились в коридоре.

Я немедленно прячу шкатулку за спиной и пытаюсь собраться с мыслями. В последний раз я видела принца, когда он рухнул на меня в своих покоях. Уверена, у меня сейчас пунцовые щеки, ведь в голове проносятся картинки нашей ночной встречи.

– Ваше Высочество, – приседаю я в реверансе, понимая, что не успею незаметно ускользнуть.

Принц останавливается, поднимая на меня карие глаза. Они больше не светятся золотом, как тогда. А может, со страху мне все почудилось.

– Ирис, кажется… – тихо произносит принц. Он не улыбается. Смеющийся принц даже не улыбается! Дело плохо. Ирис, скорее уноси отсюда ноги. – Я хотел извиниться.

Растерянно смотрю на него, но молчу.

– Не знаю, что нашло на меня той ночью. Я надеюсь… я не обидел тебя?

– Что вы, милорд! – слишком уж взволнованно отвечаю я, стараясь не думать о Кассаре. А у нее он тоже попросил прощения? Или у Молли? В голове проносится вдруг воспоминание видии, что явилось нам в круге. Принц вел себя довольно грубо, но я знаю одно – Марциан не убивал девушек. Хотя бы к этому он не причастен. Все его очарование разом меркнет, и я, выпрямившись, прохожу мимо. – Извините, Ваше Высочество, мне нужно идти. По важному поручению принцессы.

Убегаю, пока он не успел сказать мне еще чего-нибудь. Не уверена, что смогу спокойно ответить. Пока нужно избавиться от шкатулки. И есть у меня одна мысль, кто мне сможет помочь.

Королевского советника я нахожу в его кабинете за стопкой бумаг. Он недовольно сверкает в меня зелеными огоньками глаз, но тем не менее улыбается. С недавних пор я стала ненавидеть улыбки: большая их часть – притворство.

– Чем обязан? – довольно сухо спрашивает Бено. – Или ты уже решила мою проблему, малышка? – говорит он без лишних любезностей.

Я буквально кидаю шкатулку ему на стол:

– Вот! Держи! Там то, что ты заказывал!

– Но…

– Я и так уже опаздываю!

Убегаю прочь, стараясь не думать, что он станет делать. Может, хотя бы на некоторое время не будет преследовать меня? В конце концов, это у него есть сокровищница, а не у меня. Вот пусть там и спрячет! Понимаю, как безрассудно веду себя, но это уже слишком. Моя жизнь была довольно спокойной и размеренной, и вдруг на меня свалились сразу три силоцвета – и Лорд-Призрак в придачу!

Да уж, Ирис, ты и сама ходячая сокровищница, думаю я, взглянув на перевязанную ладонь. Мое пребывание во дворце становится все более опасным. Рано или поздно меня поймают, как преступницу, в этом я даже не сомневаюсь – и у звезд спрашивать не надо. Я даже немного тоскую по тем дням, когда сидела в учебных залах и выводила карты ночного неба.

Мне встречается несколько фрейлин, и я решаю поинтересоваться у них, где найти белошвейку Тамару. Девушки смотрят на меня с нескрываемым отвращением, но все же указывают путь. Захожу в просторную комнату, сразу же погружаясь в мир тканей и лент. Невольно вспоминаю бабушку, и к горлу подступают слезы. Как в моей непутевой жизни мог произойти такой кавардак?

– Да? Вы что-то хотели, миледи? – спрашивает женщина в светлом льняном платье простого кроя. Ее каштановые с проседью волосы собраны в пучок.

– Прошу прощения, это вы Тамара?

Она кивает, не отрываясь от работы.

– Я Ирис, меня прислала к вам принцесса Витриция на примерку свадебного наряда.

– Ирис? Значит, та самая, про которую все говорят? – Женщина слегка улыбается, по ее щекам ползут морщинки. Замечательно, меня еще и обсуждают при дворе! – Ты внучка Лирии?

– Верно, – киваю я, проходя внутрь. – А вы знаете мою бабушку?

– Как же мне ее не знать, если она меня всему научила. Когда-то она была самой лучшей королевской белошвейкой. Иголка так и плясала в ее руках. Чудесная женщина.

Невольно улыбаюсь. Воспоминание о бабушке и ее любимом деле согревает душу несмотря на то, что я оставила ее в таком плачевном состоянии. Оказывается, я так мало знаю: не только о мире и королевстве, но даже о собственной семье.