«Численность 4-й армии на 1.6.44—186,5 тыс. человек.

Отпускники — 13 500, раненые и больные в армейских госпиталях — 7500—21 000.

(Из числа отпускников 18 069 солдат были в пути или на родине. Это число осталось примерно на том же уровне до запрета отпусков 15.6. Продолжительность отпуска 20 дней, 4 дня в пути, следовательно, к 21.6 около четверти отпускников вернулось на конечные станции железной дороги. Поэтому из цифры 18 тысяч вычтено 4,5 тысячи человек. Касательно раненых следует предположить, что в первые дни боев они были немедленно отправлены на родину.)

За их вычетом солдат 4-й армии на 22.6—165.000»[197].

В это число (см. выше) не входят «хиви», «туркестанские» и «восточные» части. Сравнивая подсчеты штаба 4-й армии с данными, приведенными в книжке М.М. Минасяна (168 320), видим поразительное сходство. Разница составляет около 2 %, что вполне допустимо, учитывая приблизительные подсчеты по отпускникам. Все это приводит к выводу, что в работе М.М. Минасяна (пусть, к сожалению, без явной ссылки) были приведены данные из трофейных документов либо опросов пленных генералов по горячим следам событий. Их можно принять как базовые и достаточно достоверные.

Ввиду утраты значительной части документов ГА «Центр» и ее соединений и объединений, полную картину численного состава соединений вермахта, попавших под удар советского наступления, составить сейчас вряд ли возможно. Некоторые сохранившиеся данные будут приведены ниже. Однако как писавшие отчеты о выходе из окружения для германского командования офицеры разгромленных дивизий, так и допрашиваемые в советском плену генералы в один голос подтверждают хорошее состояние немецких соединений перед началом «Багратиона».

Командир 78-й штурмовой дивизии генерал-лейтенант Траут на допросе в советском плену сообщил, что «штурмовая дивизия к началу русского наступления насчитывала всего 16 000 человек (включая все обозы и тыловые службы)»[198]. Траут также подчеркнул, что «дивизия была способна к выполнению всех боевых задач (наступление, оборона)»[199]. Генерал-лейтенант Бамлер, командир 12-й пехотной дивизии, на допросе в советском плену утверждал: «Дивизия имела 90 % своего штатного количества, что равнялось 9 000 человек»[200]. Генерал-майор Кляммт, командир 260-й пехотной дивизии, в советском плену довольно точно указал численность соединения — 350 офицеров, 80 чиновников, 2 180 унтер-офицеров, 8 260 рядовых[201]. Генерал-лейтенант Хиттер, командир 206-й пехотной дивизии, на допросе в советском плену оценил ее численность в 11 000 человек за вычетом отпускников и потерь последних восьми недель перед советским наступлением[202]. Командир 246-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Мюллер-Бюлов на допросе определил численность личного состава соединения в 8500 человек[203].

Однако если в отношении старых средств борьбы — пехоты и артиллерии — в группе армий «Центр» дела обстояли не так плохо, то новых средств борьбы она оказалась практически лишена. Для характеристики ГА «Центр» в этом отношении достаточно привести один факт: в составе самого многочисленного германского объединения на Восточном фронте не было ни одного танка «Пантера». То есть вообще ни одного, хотя Pz.V выпускались уже больше года. В более строгих терминах: ГА «Центр» обделили самостоятельными механизированными соединениями. Она располагала всего одной танковой дивизией (20-й тд) и двумя моторизованными дивизиями. Причем одна из последних занимала участок фронта и не могла быть немедленно использована как подвижный резерв. Большинство самостоятельных подвижных соединений вермахта к началу лета 1944 г. оказалось сконцентрировано в южном секторе советско-германского фронта. Причины этого будут разобраны ниже. В итоге ГА «Центр» была лишена возможности эффективно парировать нарушение целостности своего фронта. Если удастся удержать наступающие советские войска в пределах тактической зоны обороны, то можно обойтись без подвижных соединений. Если же фронт окажется взломан, то без подвижных резервов существует риск полного его обвала под ударами подвижных соединений противника.

Поскольку основную массу немецких соединений в Белоруссии составляла пехота, основным типом бронетехники ГА «Центр» к началу операции «Багратион» являлись штурмовые орудия. Состояние парка штурмовых орудий в бригадах, подчиненных группе армий «Центр», характеризуется нижеследующей таблицей.

Численность боевых машин бригад штурмовых орудий группы армий «Центр» на 1 июня 1944 г[204].

2 В числителе боеготовые, в знаменателе — в краткосрочном ремонте.

Следует подчеркнуть, что на тот момент уже существовал штат K. St.N.446b от 1 февраля 1944 г., предусматривающий три батареи по 14 «штурмгешюцев», и штатную роту из трех самоходок, т. е. всего 45 машин. Однако по факту все бригады в ГА «Центр» содержались по старому штату K. St.N.446a (10 орудий в батарее и одна командирская) из 31 машины.

Одновременно в германской армии шел процесс оснащения штурмовыми орудиями противотанковых дивизионов пехотных дивизий. Штат первоначально предусматривал 14 орудий, но затем сократился до 10. Это существенно повышало возможности противотанковой обороны пехоты, но процесс бы еще далек от завершения.

Еще одной проблемой для группы армий «Центр» стало изъятие из ее подчинения одного из батальонов тяжелых танков. В начале апреля 1944 г. 505-й «тигриный» батальон был погружен в эшелоны и отправлен в группу армий «Северная Украина». Учитывая, какую роль играли «тигры» в системе противотанковой обороны (статистические данные приводились ранее) в позиционных боях, это был серьезный удар по оборонительным возможностям немцев в Белоруссии.

В своей разработке о коллапсе ГА «Центр» для американской программы FMS[205] бывший генерал-майор вермахта и будущий бригадный генерал Бундесвера Петер фон дер Грёбен писал: «Весной 1944 г. для предотвращения прорыва, нацеленного на Львов или Варшаву, группа армий «Центр» должна была отправлять одну дивизию за другой — в особенности все танковые дивизии, за исключением 20-й танковой дивизии, — вместе с большим количеством тяжелой артиллерии и штурмовых орудий в соседнюю группу армий на юге»[206]. В период описываемых событий фон дер Грёбен был еще полковником и являлся начальником оперативного отдела (Ia) ГА «Центр». Он знал, о чем говорил. Однако его тезис необходимо несколько уточнить с цифрами в руках.

В приложении к штурмовым орудиям речь идет не об абсолютных цифрах численности самих боевых машин, а о числе организационных единиц. Перед «Багратионом» в бригадах штурмовых орудий ГА «Центр» насчитывалось 187 StuG и 28 StuH. Соответственно на 1 января 1944 г. в ГА «Центр» имелось 173 StuG и 19 StuH[207]. Вроде бы никакой разницы. Однако в январе 1944 г. в группе армий было 13 батальонов штурмовых орудий (в феврале ставших бригадами), а в июне 1944 г. — только 9. Четыре недостающих бригады действительно ушли в полосы соседних групп армий: 237-я и