Шрифт:
Закладка:
– Чувствуешь ток, спортсмен? Правда ведь, она не хуже, чем твоя электрогитара. Слабо поиграть на ней?
Дэн еще никогда так легко не разводился на слабо.
– Не слабо, Т-та-таня.
Женщина выдает торжествующий грудной смешок, и, не выпуская руки юноши, ведет его из кухни в спальню. Дэн успевает схватить второй рукой початую бутылку водки.
Через самые яркие и незабываемые сорок минут своей жизни Дэн в одних трусах и с непривычно серьезным лицом стоит на незаконно застекленной лоджии и курит болгарскую сигарету «БТ». Засосов на шее у него прибавилось. Мысли скачут, как горные козлы, но в целом он собой доволен. Даже горд. Ты уже не мальчик, юный барабанщик. Вот только похвастаться перед кем-то вряд ли получится. Трахнул взрослую тетку. Вернее, она его. Три раза. Мама Ленки. Господи, лучше об этом не думать. Из комнаты на балкон за его спиной выходит совершенно голая, светящаяся бесстыжим счастьем тетя Таня. Ах, Таня, Таня, Танечка. В руках у нее красная электрогитара и комбик. Она демонстративно ставит их рядом с Дэном. Обнимает его сзади, прижимаясь всем своим неистовым жаром. Встает на цыпочки, кусает мочку правого уха, и шепчет, шепчет губами, которыми только что…
– А я ведь раньше хотела дружка твоего Энди в постель затащить. Ну, как хотела. Мечтала. Он всегда такой загадочный был, романтичный. А тебя я только сегодня разглядела. Как наглости набралась – не знаю. Но я ни о чем ни жалею. Сладкий мой, мой спортсмен. – Снова кусает Дэна за ухо. Шепчет жарко. – Расскажешь кому, убью.
В шутку (надеюсь, что в шутку) она сжимает его горло сильными пальцами скульптора. Дэн закашливается. Таня коротко целует его в бритый затылок и снова тащит в комнату.
Глава 14. Айнэнэ
У лифта с прожженной спичками кнопкой стоят два новоиспеченных члена банды «Каждый Человек» – ты и твой одноклассник Тихоня, симпатичный невысокий парень с умными глазами и крупной аккуратно постриженной головой. Ты решил позвать его играть на басу. Все-таки Больной не самый надежный басист в мире, учитывая его многочисленные диагнозы. Зато он самый добрый и душевный из твоих друзей, и ты уверен, что он с легкостью и удовольствием разрешит Тихоне поиграть на его басу. Ты сегодня в полном панковском прикиде, даже в ухо вставлена английская булавка-клипса. Нужно было произвести впечатление на Тихоню, и вроде бы все получилось. Хорошо бы у Дэна с Ленкиной гитарой тоже все срослось. А то с самого начала все пошло как-то очень сложно. Косяк на косяке косяком погоняет.
На зеленой блевотной стене парадной пестрят многочисленные рисунки: закрашенная белилами кривая свастика, жирный член с крылышками, он же аэровафля, а у самой кнопки лифта большая буква М со вписанными в треугольники буквами Д.
– Я помню – ты такое на доске рисовал, – Тихоня показывает пальцем на странный знак. – Это же Мясо для доктора Джексона? Точно?
– Ага, – важно киваешь ты. – Его знак. Мясо уже год в армии.
Из двери на первом этаже выходит колоритный крепыш и без церемоний в упор разглядывает вас карими наглыми глазами. Он и сам весь какой-то наглый, этот юный цыган. От его широкого лица, золотой цепочки и синих клешей веет лютой опасностью, хоть он и очевидно младше вас на пару лет. А чтобы отмести все сомнения, паренек демонстративно весело поигрывает свинцовым кастетом в руке. Где же этот чертов лифт?
– Кто такие? Наркоманы? – Это он вам.
Ты прокашливаешься, внутренне жалея, что рядом нет Дэна.
– Мы к Больному.
Злое лицо цыгана чуть-чуть добреет. Враждебность в глазах сменяется любопытством.
– Че-то вы не похожи на врачей. Ладно, это я стебусь. К Димону идете, значит. Он парень хороший, авторитетный, только водится со всякой швалью вроде вас.
Усталый женский голос долетает к вам из полуоткрытых дверей цыгана:
– Самсончик, отстань от людей, мальчик. Иди уже домой.
Самсон морщится, словно у него отнимают любимую игрушку. И тут приходит спасительный лифт. Вы с Тихоней быстро заходите, не попрощавшись с новым другом. Двери закрываются, но цыган ловко вставляет между ними ногу в мокасине, обильно увитом кожаной лапшой. Гадский лифт послушно открывается.
Лицо у Самсона снова очень-очень злое.
– Сироп от кашля нужен? – рявкает он, вращая глазами. – Солутан? Эфедрин? Сунореф?
– Не-не-не! – Вы энергично мотаете головами.
Самсон злобно, но довольно улыбается и дарит вам на прощание блеск золотых зубов. А их у него, по впечатлению, как у акулы – двойной наборчик.
– До встречи, сучки.
Цыган убирает ногу. Лифт едет вверх. Пронесло.
Глава 16. В квартире у Больного
– О, мужики, привет!
Больной, как всегда дома, в тельняшке и трениках. Милый, высокий парень, коротко стриженный, вполне себе интеллигентного вида, если бы не много раз сломанный в драках нос. На горбинке чудом сидят круглые ленноновские очки, под добрыми глазами огромные природные синяки, поверх тельняшки серебряный крестик на цепочке. Он радушно обнимается с вами в дверях.
– Пожрать принесли?
– Тебя что, родаки не кормят больше? – изумляешься ты.
Родители у Больного замечательные. Ты с ними дружишь. Ну, или тебе так кажется.
Больной лениво чешет пятерней слегка волосатую грудь под тельником, вздыхает:
– Кормят. Только тут же проходной двор. Приходят все, кому не лень. С утра уже все сожрали.
Блин. Но ты же не знал. А так бы обязательно что-нибудь принес. Городской батон и бутылку молока, например. Неудобно получилось.
– Нас только что ваш цыган чуть не убил, – жалуется Тихоня.
– Самсончик? – Больной улыбается. – Он может. Если на винте. Но моих друзей не будет. Его пахан моего батю что-то уж очень сильно полюбил, после того как мой ему пару золотых зубов выбил. Классно машешься для профессора, сказал. А его пахан кто? Правильно – барон. И не Мюнхгаузен, а Будан-Калькутский. Так что мы теперь типа в таборе. Не тронет вас никто. Не ссыте. И если какие терки в городе с цыганами будут, можете смело на барона нашего ссылаться. Его все знают.
В комнате Больного рабочий стол с тяжелым черным фотоувеличителем, полностью заваленный черно-белыми фотографиями, стены тоже украшены ими. На фотках друзья и подружки Больного. «Вот он теперь чем занимается» – думаешь ты. Вы не виделись пару месяцев (у тебя были экзамены, а Больного после дурки никуда не выпускали), и за это
