нами становится еще более очевидным. От этого кровь вскипает и, еще до того, как он открывает рот, чтобы что-то сказать, мне уже хочется залепить ему смачную пощечину. Пошел он к дьяволу со своими принципами!

Ненавижу лицемеров! Получается, я достаточно хороша, чтобы затолкать в меня свой член. Но недостаточно для человеческого отношения. Мудак! Вот он кто!

– Что он здесь делал? – спрашивает Ноа, а я разворачиваюсь и ухожу в гостиную. – Лиана! Я задал вопрос! – гремит он.

– Тебе какая разница? Ты в прошлый раз четко дал понять свое отношение ко мне. Ты по делу? Говори, что хотел, и проваливай.

– Не смей так разговаривать со мной! – шипит он, приближаясь.

Я складываю руки на груди и задираю подбородок.

– А то что? Снова трахнешь меня, как шлюху, и свалишь? Давай, – срываю с себя тонкую майку, оставаясь только в коротких шортах и кружевном лифчике.

Ноа не отказывает себе в том, чтобы облизать мое тело похотливым взглядом. Такой же кобель, как и все остальные мужики. Стоит показать им сиськи, превращаются в животных. Хотя и до этого агент Грин не сильно строил из себя интеллигента. Если, конечно, не брать во внимание его нравственность, которая ярче всего проявляется, когда он не во мне.

– Ну? Что стоишь? Ты же за этим пришел?

– Лиана! – рявкает он, но я даже не вздрагиваю. Мое тело и так достаточно вибрирует, а нервы звенят от напряжения, которое между нами уже потрескивает так громко, что, кажется, закладывает уши. – Какого хера?!

Он быстро преодолевает расстояние между нами. Хватает с пола мою майку и пытается надеть ее на меня, но я отталкиваю его руки. Луплю по ним, получая удовольствие от хлестких, звонких звуков. Потом начинаю бить куда попаду, дважды угождая по щекам.

Ноа перехватывает мои руки и, заведя их за спину, сжимает своими. Потом обматывает их моей майкой и связывает.

– Что ты делаешь? Пусти меня! Ублюдок! – выкрикиваю прямо ему в лицо.

Тогда Ноа резко разворачивает меня и бросает лицом на диван. Я ударяюсь головой о мягкую обивку. Он дергает мои бедра так, что они оказываются на подлокотнике, а попка – задранной кверху.

Ноа срывает с меня шорты вместе с трусиками и фиксирует мои ноги, зажав между своими. Я задыхаюсь от злости и резко накатившего возбуждения. Подобно морскому шторму, оно горячей волной окатывает мое тело. Вибрация экстаза прокатывается по телу, заставляя его покрыться мурашками.

Ноа сжимает мои ягодицы.

– Не смей так со мной разговаривать. Никогда, – цедит он. Я слышу, как бряцает пряжка ремня, как с глухим звуком он вылетает из петель безупречно отглаженных классических брюк. И уже жду, что услышу вжиканье молнии, но вместо этого комнату прорезает громкий звук шлепка, а мои ягодицы обдает жгучей болью. Я вскрикиваю, почувствовав удар ремнем. – Никогда, слышала?! – со злостью добавляет Ноа.

Он не бьет, чтобы нанести увечья. Только достаточно ощутимо наказывает. Но это все равно больно и только подогревает мою ярость, смешивая ее с возбуждением в горячий, булькающий коктейль.

Новый удар, и я громко матерюсь, а потом кусаю нижнюю губу.

– Пусти! Ты не имеешь права! – выкрикиваю. – Ублюдок! Пусти! Я не давала согласия на сессию!

– Это не сессия, Лиана! Это наказание за дерзость!

– Отвали! Кто ты мне, чтобы наказывать?! Я не твоя нижняя! Ни жена, ни девушка! Ты мне никто, слышал?!

– Никто? – рычит он.

Слышу, как ремень летит на пол, с громким стуком ударяясь о деревянное покрытие, а уже через секунду Ноа раздвигает мои ягодицы, упираясь во влажный вход головкой члена. Я замираю и не дышу в ожидании вторжения.

Черт, я противоречу сама себе. Хочу прогнать Ноа, послать его. Запретить прикасаться ко мне. И в то же самое время так отчаянно жажду этого проникновения, что сводит скулы.

Ноа врывается в меня по самое основание. Я поднимаюсь на цыпочки и подаюсь вперед, чтобы хоть немного смягчить болезненный укол внизу живота. Вскрикиваю и задыхаюсь. А он, схватив меня за бедра, начинает двигаться. Долбиться  в меня резкими рывками, как будто продолжая карать за непослушание.

Моя голова кружится, а мысли разбегаются. Не хочу его хотеть! Не хочу, чтобы он вот так, по-хозяйски, распоряжался моим телом. Брал, когда хотел. Порол, когда есть настроение. Пусть  он идет к черту со своими безупречными тараканами с начищенными до блеска усами! И в то же самое время именно с ним я чувствую себя максимально правильно. Так, как должно.

Боль, смешанная с удовольствием, обдает кипятком все тело. Мне уже плевать, что Ноа говорит или делает, только бы не переставал трахать меня. Врываться в мое тело так жестко, чтобы выбивать из меня дух. Сжимать кожу бедер до синяков. Кусать мое плечо практически до крови. Всасывать нежную кожу шеи, чтобы непременно оставить метку.

Ноа трахает меня быстро и жестко, заставляя то и дело взрываться вокруг его члена. Но он не дает насладиться оргазмом и поплавать в этой неге. Нет, он как будто специально начинает трахать меня еще сильнее. Из глаз уже льются слезы, и я кричу, срывая голос, пока, осипнув, не взлетаю третий раз и не замираю. Бьюсь в конвульсиях своего удовольствия. Чувствую, как каменеет тело Ноа позади. С тихим рыком он толкается еще глубже, как будто хочет забраться в меня целиком, и член начинает пульсировать, порциями выплескивая в меня удовольствие.

– Больше никогда так со мной не разговаривай, – тихо цедит Ноа. Я слышу, что он все еще злится.

Безупречный. Идеальный. Прилизанный.

Такой, которому я никогда не смогу соответствовать. И я вспоминаю историю Вилмера. Он столкнулся с таким же осуждением со стороны любимого человека. Это, черт подери, больно! И так адски несправедливо! Как будто я выбирала эту жизнь! Как будто у меня вообще была возможность выбирать!

– Выйди из меня, – цежу тихо, и член Ноа выскальзывает, позволяя нашему смешавшемуся удовольствию вытекать из меня. – Развяжи руки!

Ноа ослабляет узел, и я бросаю майку. Грин пытается взять меня за локоть, чтобы помочь подняться, но я отдергиваю руку и резким рывком выпрямляюсь. Впиваюсь взглядом в Ноа,