В этот раз судебное заседание было открытым. В Малом тронном зале собрались ближайшие придворные, человек тридцать. По такому поводу даже приказали принести скамьи, поставив их вдоль стен.

Когда стражник ввёл меня в зал, я зажмурилась от обилия света. Казалось, солнце спустилось с неба, чтобы лично обвинить меня в чёрной магии.

Но вскоре, понукаемая тычками в спину, я привыкла к яркому освещению и даже смогла, как и планировала изначально, самостоятельно, с высоко поднятым подбородком, дойти до грубо сколоченного стула, служившего в качестве скамьи обвиняемых.

С достоинством, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, я поклонилась их величествам, сидящим на своих законных местах, и Леннарду, чьё помпезное кресло хоть и имело знаки отличия, всё же стояло у подножия лестницы, ведущей к монаршему трону.

–Ариса Офосская, – произнёс Великий Магистр, одетый в мантию чёрно-белого цвета. Он просто излучал довольство собой и той ролью, которую играл. – Способны ли вы понять и выслушать доводы защиты или обвинения? Или, может, хотите признаться в чернокнижье по доброй воле?

И Петер Джеймс уставился на меня своими глазами-блюдцами, будто желал вырвать удобный ему ответ. Клянусь, в этот миг я услышала в голове, как он обращается ко мне: «Только не признавайся! Не лишай меня триумфа!»

Подошёл так близко, что я сама не поняла, как в моих руках оказалась фиолетовая бусина. Более того, я каким-то образом смогла прикрепить её к мантии Магистра без булавки.

И самое удивительное, что Петер Джеймс, великий и ужасный, этого не заметил!

– Я невиновна в том, в чём меня обвиняют.

– Значит, не раскаиваетесь? – хмыкнул он и отошёл к двум столам, за которыми инквизиторские служки старательно скрипели гусиными перьями, чтобы как можно полнее записать всё происходящее на процессе.

– Нет. Мне не в чем раскаиваться. Я невиновна, – последнюю фразу я почти выкрикнула, чем вызвала неодобрительный шёпот на скамьях зрителей.

И решила, что не буду ни на кого смотреть, в том числе и на Леннарда. Страшно было сбить настрой, прочитать в синих глазах готовность к поражению, я тогда тоже упаду духом. Кто сказал, что Леннард будет настаивать на своём решении жениться на мне и дальше?

Беременна я или нет, это сейчас ничего не значило, иначе бы принц давно пустил этот козырь в ход. То, что он об этом умалчивает, заставляло думать, что сей факт не станет препятствием на пути Фемиды.

К тому же никаких признаков моего положения пока не наблюдается.

В то время как Великий Магистр зачитывал обвинение, я вспомнила о Нине, оставленной в другом мире подруге. Интересно, решилась ли она круто изменить судьбу и уехать невестой в Африку или по-прежнему мониторит сайты знакомств, да ходит по гадалкам, чтобы привлечь удачу на свою сторону?

– Имеете ли вы, Ариса Офосская, что-нибудь сообщить суду о тайных или явных недоброжелателях, которые бы хотели вашей погибели? Если да, суд не станет рассматривать их в качестве свидетелей обвинения.

«Ага, имею! Королева, раз, король, два», – подумала я, но только отрицательно мотнула головой.

– Хорошо, тогда я хочу вызвать первого свидетеля. Милорд Харди Тритий Офосский! – громко произнёс инквизитор и, довольный произведённым эффектом, повернулся ко мне, склонив голову набок.

Я старалась ничем не выдать своих чувств. Но не сдержалась и тихо выругалась, сжав ручки кресла. Великий Магистр только хмыкнул. Чёртов филин обладал феноменальным слухом!

И, судя по магическим способностям слышать ложь в словах других, не мог не знать, что мой дядя говорит неправду.

Этот старый Лис вышел вперёд, сгорбившись и с двойным усилием припадая на больную ногу, неловко поклонился их величествам, проигнорировав Леннарда, и чуть было не рухнул у подножия трона, опираясь на массивную трость.

Двое слуг тут же кинулись поднимать милорда, но тот махнул рукой, решив сделать усилие и встать без помощи посторонних.

Когда спектакль был окончен, дядя достал белоснежный платок с вышитыми инициалами, такими огромными, что их было сложно не заметить с расстояния пяти шагов, и вытер лоб.

– Я готов сгореть со стыда, – говорил он, наморщив лоб и сдвинув брови. – Такой позор на наше доброе имя! Я сразу заметил, что после того, как Ариса очнулась, она стала другой. И брату сказал, да он так любит единственную дочь, что и мысли о плохом не допускает. Бедняга теперь всё молится, совсем ума лишился. Придётся взять над ним опеку, да мне не в тягость. А эта, она…

Дядя проворно обернулся и зыркнул на меня сердитым взглядом из-под косматых бровей, словно хотел испепелить на месте. Или порвать на много мелких кусочков. Понял, что запахло жареным и, как крыса, первым побежал с корабля.

– Сами посудите, Великий Магистр! Разве могла обычная дева выжить в Проклятом Омуте?! Да ещё завести в качестве питомца болотную выдру?! Знамо, эти мелкие твари чернокнижникам помогают!

И дядя в доказательство своих слов поднял толстый палец, украшенный перстнем с огромным рубином.

Следующим свидетелем обвинения был… библиотекарь. Этому-то я что сделала?!

«Посмотри на меня, Лиса!» – услышала я в голове голос принца и, не раздумывая, повернула голову в его сторону.