В нескольких футах от себя он увидел странную картину. Прислонившись к другому дереву, стоял в страхе большой волк, из порезов на его плече сочилась кровь; в то время как перед ним, пригнувшись для прыжка, воин увидел огромную пантеру. Корорук задавался вопросом о причине битвы. Не часто лесные лорды сходились в бою. И он был озадачен рычанием огромного кота. Дикие, жаждущие крови, но в них чувствовалась странная нотка страха; и зверь, казалось, не решался напасть.

Почему Корорук решил взять на себя роль волка, он сам не смог бы сказать. Несомненно, это было просто безрассудное рыцарство кельта по отношению к нему, восхищение бесстрашным поведением волка против его гораздо более сильного врага. Как бы то ни было, Корорук, что характерно для него, забыв о своем луке и избрав более опрометчивый курс, выхватил меч и прыгнул перед пантерой. Но у него не было шанса им воспользоваться. Пантера, чьи нервы, казалось, уже были несколько расшатаны, издала испуганный визг и так быстро исчезла среди деревьев этот Корорук задавался вопросом, действительно ли он видел пантеру. Он повернулся к волку, гадая, прыгнет ли тот на него. Оно наблюдало за ним, наполовину присев; медленно отошло от дерева и, все еще наблюдая за ним, отступило на несколько ярдов, затем повернулось и удалилось странной неуклюжей походкой. Когда воин наблюдал, как он исчезает в лесу, им овладело сверхъестественное чувство; он видел много волков, он охотился на них и был ими затравлен, но такого волка он никогда раньше не видел.

Он поколебался, а затем осторожно пошел за волком, следуя по следам, которые были четко обозначены на мягком суглинке. Он не спешил, просто довольствуясь тем, что шел по следам. Пройдя небольшое расстояние, он резко остановился, шерсть на его шее, казалось, встала дыбом. Только следы задних лап свидетельствовали о том, что волк шел прямо.

Он огляделся. Не было слышно ни звука; лес был тих. Он почувствовал побуждение развернуться и увеличить расстояние между собой и тайной настолько, насколько это возможно, но его кельтское любопытство не позволяло этого. Он шел по следу. А потом он совсем прекратился. Под большим деревом следы исчезли. Корорук почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу. Что за место было тем лесом? Был ли он сбит с пути истинного и ускользнул от какого-то бесчеловечного, сверхъестественного монстра лесных земель, который пытался заманить его в ловушку? И Корорук попятился, подняв меч, его храбрость не позволила ему убежать, но он очень хотел это сделать. И так он снова подошел к дереву, где впервые увидел волка. Тропа, по которой он шел, уводила в другом направлении, и Корорук пошел по ней, почти бегом, торопясь убраться подальше от волка, который ходил на двух ногах, а затем растворился в воздухе.

Тропа петляла еще утомительнее, чем когда-либо, появляясь и исчезая в радиусе дюжины футов, но Короруку повезло, что так получилось, потому что он услышал голоса людей, поднимавшихся по тропе, прежде, чем они увидели его. Он взобрался на высокое дерево, которое раскинулось над тропой, недалеко от большого ствола, вдоль широко раскинутой ветви.

Трое мужчин спускались по лесной тропинке.

Один из них был крупным, дородным парнем, значительно выше шести футов ростом, с длинной рыжей бородой и огромной копной рыжих волос. По контрасту с ним его глаза были черными, как бусинки. Он был одет в оленьи шкуры и вооружен огромным мечом.

Из двух других один был долговязым, злобно выглядящим негодяем с одним глазом, а другой был маленьким, сморщенным человеком, который ужасно щурился обоими глазами-бусинками.

Корорук знал их по описаниям, которые корнуолльцы произносили в перерывах между проклятиями, и, желая получше разглядеть самого подлого убийцу в Британии, он соскользнул с ветки дерева и рухнул на землю прямо между ними.

Он мгновенно вскочил с обнаженным мечом. Он не мог ожидать пощады, ибо знал, что рыжеволосый мужчина - Бурук Жестокий, бич Корнуолла.

Главарь бандитов проревел грязное проклятие и выхватил свой огромный меч. Он избежал яростного выпада британца быстрым прыжком назад, а затем битва началась. Бурук бросился на воина спереди, стремясь сбить его с ног одним своим весом; в то время как долговязый одноглазый злодей обошел его, пытаясь зайти ему за спину. Человек поменьше отступил к опушке леса. Тонкое искусство фехтования было неизвестно тем ранним фехтовальщикам. Это был рубящий, рубящий, колющий удар, за каждым ударом скрывался весь вес руки. Потрясающие удары, обрушившиеся на его щит, повергли Корорука на землю, и долговязый одноглазый злодей бросился добивать его. Корорук развернулся, не вставая, выбил ноги бандита из-под него и ударил его ножом, когда он падал, затем бросился в сторону и вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы избежать меча Бурука. Снова, подняв свой щит, чтобы поймать меч бандита в воздухе, он отразил его и со всей силы взмахнул своим собственным. Голова Бурука слетела с плеч.

Затем Корорук, обернувшись, увидел, как высохший бандит скрылся в лесу. Он бросился за ним, но парень исчез среди деревьев. Зная бесполезность попыток преследовать его, Корорук развернулся и помчался вниз по тропе. Он не знал, были ли в том направлении еще бандиты, но он знал, что если он вообще собирается выбраться из леса, ему придется делать это быстро. Без сомнения, сбежавший злодей расправится со всеми остальными бандитами, и вскоре они будут сражаться за него в лесах.

Пробежав некоторое расстояние по тропинке и не увидев никаких признаков врага, он остановился и забрался на самые верхние ветви высокого дерева, которое возвышалось над своими собратьями.

Со всех сторон его, казалось, окружал океан листвы. На западе виднелись холмы, которых он избегал. На севере, далеко вдалеке, возвышались другие холмы; на юге простирался лес, сплошное море. Но на востоке, вдалеке, он едва мог разглядеть линию, обозначавшую переход леса в плодородные равнины. Мили и мили отсюда, он не знал, сколько именно, но это означало более приятное путешествие, деревни людей, людей его собственной расы. Он был удивлен, что смог видеть так далеко, но дерево, на котором он стоял, было гигантом в своем роде.

Прежде чем начать спускаться, он огляделся по сторонам. Он мог проследить едва заметную линию тропы, по которой он шел, убегающую на восток; и мог различить другие тропы, ведущие к ней или от нее. Затем его взгляд привлек