тихо текущая через все это.

Затем они узнали о пленнике и столпились вокруг него. Не было слышно криков, оскорблений и унижений, которыми дикари обычно осыпают своих пленников, когда маленькие человечки окружили Корорука, молча разглядывая его злобными, волчьими взглядами. Воин невольно вздрогнул.

Но его похитители проталкивались сквозь толпу, гоня британца перед собой. У самого берега реки они остановились и расступились вокруг него.

Два огромных огня прыгали и мерцали перед ним, и между ними что-то было. Он сфокусировал взгляд и вскоре разглядел объект. Высокое каменное сиденье, похожее на трон; и на нем сидел пожилой мужчина с длинной белой бородой, молчаливый, неподвижный, но с черными глазами, которые блестели, как у волка.

Древний был одет в какое-то единое ниспадающее одеяние. Одна похожая на когтистую лапу рука покоилась на сиденье рядом с ним, тонкие, скрюченные пальцы с когтями, как у ястреба. Другая рука была спрятана среди его одежды.

Свет костра танцевал и мерцал; теперь старик выделялся отчетливо, его крючковатый, похожий на клюв нос и длинная борода выделялись ярким рельефом; теперь он, казалось, отступал, пока не стал невидимым для взгляда британца, за исключением его сверкающих глаз.

“Говори, британец!” Слова прозвучали внезапно, сильные, ясные, без намека на возраст. “Говори, что бы ты сказал?”

Корорук, застигнутый врасплох, запинаясь, сказал: “Почему, почему – что вы за люди? Почему вы взяли меня в плен? Вы эльфы?”

“Мы пикты”, - последовал строгий ответ.

“Пикты!” Корорук слышал рассказы об этих древних людях от гэльских бриттов; некоторые говорили, что они все еще скрываются в холмах Силурии, но ––

“Я сражался с пиктами в Каледонии”, - запротестовал британец. “Они невысокие, но массивные и уродливые; совсем не такие, как вы!”

“Они не настоящие пикты”, - последовал суровый ответ. “Оглянись вокруг, британец”, - взмахнув рукой, - “ты видишь остатки исчезающей расы; расы, которая когда-то правила Британией от моря до моря”.

Британец уставился на него, сбитый с толку.

“Слушай, британец”, - продолжал голос; “слушай, варвар, пока я рассказываю тебе историю о потерянной расе”.

Свет костра мерцал и танцевал, отбрасывая смутные отблески на высокие стены и на стремительный, безмолвный поток.

Голос древнего эхом разнесся по огромной пещере.

“Наш народ пришел с юга. Через острова, через Внутреннее море. Через заснеженные горы, где некоторые остались, чтобы остановить любых врагов, которые могли последовать за нами. Мы спустились на плодородные равнины. Мы распространились по всей земле. Мы стали богатыми и процветающими. Затем на земле появились два короля, и тот, кто победил, изгнал побежденного. Многие из нас построили лодки и отправились в плавание к далеким скалам, которые сверкали белизной в лучах солнца. Мы нашли прекрасную землю с плодородными равнинами. Мы нашли расу рыжеволосых варваров, которые жили в пещерах. Могучие гиганты, с большими телами и маленькими умами.

“Мы построили наши плетеные хижины. Мы возделывали землю. Мы расчистили лес. Мы загнали рыжеволосых великанов обратно в лес. Мы гнали их все дальше, пока, наконец, они не бежали в горы запада и на север. Мы были богаты. Мы процветали.

“Тогда, ” и его голос дрожал от ярости и ненависти, пока, казалось, не разнесся эхом по всей пещере, “ тогда пришли кельты. Они пришли с островов запада на своих грубых кораблях. Они высадились на западе, но запад их не удовлетворил. Они двинулись на восток и захватили плодородные равнины. Мы сражались. Они были сильнее. Они были свирепыми бойцами и были вооружены бронзовым оружием, тогда как у нас было только кремневое.

“Нас изгнали. Они поработили нас. Они загнали нас в лес. Некоторые из нас бежали в горы на западе. Многие бежали в горы на севере. Там они смешались с рыжеволосыми гигантами, которых мы изгнали так давно, и стали расой чудовищных карликов, утратив все искусство мира и обретя только умение сражаться.

“Но некоторые из нас поклялись, что никогда не покинем землю, за которую сражались. Но кельты давили на нас. Их было много, и приходили еще. Итак, мы отправились в пещеры, в ущелья, в гроты. Мы, которые всегда жили в хижинах, пропускавших много света, которые всегда возделывали землю, мы научились жить подобно животным, в пещерах, куда никогда не проникал солнечный свет. Пещеры, которые мы нашли, из которых эта самая большая; пещеры, которые мы создали.

“Ты, британец”, - голос перешел в визг, и длинная рука была вытянута в обвиняющем жесте, - “ты и твоя раса! Вы превратили свободную, процветающую нацию в расу земляных крыс! Мы, кто никогда не убегал, кто жил в воздухе и солнечном свете рядом с морем, куда приходили торговцы, мы должны убегать, как загнанные звери, и прятаться, как кроты! Но ночью! Ах, тогда для нашей мести! Тогда мы выскользнем из наших укрытий, из наших ущелий и пещер, с факелом и кинжалом! Смотри, британец!”

И, следуя жесту, Корорук увидел округлый столб из какого-то очень твердого дерева, установленный в нише в каменном полу, недалеко от банка. Пол вокруг ниши был обуглен, как будто от старого пожара.

Корорук смотрел, ничего не понимая. Действительно, он мало что понимал из того, что произошло. Он вообще не был уверен, что эти люди были людьми. Он так много слышал о них как о “маленьких людях”. К нему стекались рассказы об их деяниях, их ненависти к человеческой расе и их злобности. Он и не подозревал, что перед ним одна из тайн веков. Что истории, которые древние гэлы рассказывали о пиктах, уже искаженные, будут становиться еще более искаженными из века в век, чтобы вылиться в сказки об эльфах, гномах, троллях и феях, сначала принятые, а затем полностью отвергнутые расой людей, точно так же, как монстры неандертальцев вылились в сказки о гоблинах и ограх. Но об этом Корорук не знал и не заботился, и древний снова заговорил.

“Там, там, британец”, - ликовал он, указывая на столб, “там ты заплатишь! Скудная плата за долг, который твоя раса задолжала моей, но в полной мере”.

Ликование старика можно было бы назвать дьявольским, если бы не некая высокая цель на его лице. Он был искренен. Он верил, что совершает справедливую месть; и он казался каким-то великим патриотом могущественного, проигранного дела.

“Но я британец!” - заикаясь, пробормотал Корорук. “Не мой народ отправил вашу расу в изгнание! Они были гаэлами