На второй схеме был маршрут хлебного каравана.

Болдырев подозвал Солоницына, испуганно съежившегося в углу.

– Это что? – Он показал на схемы.

Купец воздел руки к небу:

– Истинный Христос, не знаю, Андрей Васильевич, – нешто моего ума это дело?

– А прятать у себя под крылышком контрреволюционного гада – это твоего ума дело?

– Дак ведь знаете ж вы его, голубчик, Андрей Васильевич, гражданин Болдырев… – чуть не плакал Солоницын. – Под пистолетом меня держал… Сколько он кровушки пролил – ему меня прихлопнуть что высморкаться!

Болдырев зловеще пообещал:

– Вот теперь трибунал тебе кровушки добавит… Поставят тебя к стенке по всем правилам.

Солоницын скорее рассердился, чем испугался.

– Рассердясь на блох – да и шубу в печь! – бросил он. – Нешто по уму это? Я ведь показывал тебе, где он, супостат бесовский!

Болдырев ехидно заметил:

– У тебя другого выхода не было. Ты мне лучше скажи, откуда у него эти карты?

Солоницын изобразил полнейшее недоумение:

– Да не знаю я! Что он – мне отчитывался?

Болдырев мерно похлопывал ладонью по схемам:

– Подумай, подумай, Никодим Парменыч… Гляди, учтут в трибунале чистосердечие твое.

– Обещаешь? – с надеждой спросил Солоницын.

Болдырев хитро улыбнулся:

– Словечко могу замолвить… Если перед народом заслужишь, конечно…

– Заслужу, Богом клянусь, заслужу! – Солоницын снова перекрестился на иконы в углу залы. Помолчал, потом сокрушенно заметил: – Говорят люди, приметы не сбываются… Мне нынче приснилось, что церковь Святого Иоанна упала. Примета?.. Вот и не верь теперича…

– Ты мне приметами своими голову не морочь. Лучше расскажи, кто из наших ему эти карты приносил.

– Да я не знаю… – нерешительно начал Солоницын, – из наших, из чужих ли… Я ведь его толком и не видел.

Болдырев оживился:

– Ну-ну-ну… Это как тебя следует понимать – «толком не видел»?

Солоницын сказал искренне:

– Петр Сигизмундович отсылали меня… как тому прийти… Нечего, скажет, бывало, тебе тута маячить.

– Ну?..

У глазных щелочек купца залучились хитрые морщинки:

– Конечное дело, я разок-другой в щелку-то заглянул: дом, что там ни говори, все ж таки мой, нет? Должон я знать, о чем они шепчутся?

– И о чем же они шептались?

– Ну, про политику больше… Про караван ваш разговоры были… – выдавил из себя Солоницын. – Что за границей делается: «сообчают, мол, то… сообчают это…».

– А что именно сообщают из-за границы? – настойчиво переспросил Болдырев.

– Да я ж говорю – все про политику больше.

– А про нас конкретно? Про хлебную экспедицию, про караван морским путем?

Солоницын морщил лоб, как бы вспоминая, потом, махнув рукой, решился.

– Про караван сообчили, мол, что англичане пришлют крейсер какой-то… – сказал он мрачно.

– Куда? Зачем?

– Караван ваш перехватить… В море, конечно… Он им всем… – Солоницын рубанул рукой по шее, – ну, ровно кость в горле застряла!

Болдырев показал купцу маршрутную схему каравана:

– Где? В каком месте? Ну!..

Солоницын горячо прижал руки к груди:

– То я не знаю, Андрей Васильевич. Ей-богу, не знаю!.. Он толковал все – «рандеву-рандеву, кардинаты-кардинаты», а где они, кардинаты да рандеву эти самые, – неведомо мне; я ране и не слыхивал про них…

Болдырев в задумчивости долго расхаживал по комнате, потом спросил:

– Какой он из себя?

Солоницын наморщил лоб:

– Не скажу, что разглядел его толком… Длинный, конечно, прямой, будто жердина… Сам из себя худой… Куртка на нем кожаная, вроде – черная…

– А лицо?

– Плохо видать было, Андрей Васильевич! Ей-богу – ведь все ж таки глядел-то через щелку – а свету еле-еле… Длинное тоже лицо… Белое… А так – ни усов, ни бороды.

В горницу ввалились потные, запыхавшиеся чекисты.

– Ушел, товарищ начальник, – виновато доложил Черемных. – Мы пока выскочили – его и след простыл. Он, видать, место знает – как махнул задворками…

– Эх вы-и-и… – с досадой протянул Болдырев, будто не от него самого ускользнул контрразведчик. Повернулся к Солоницыну: – Собирайся, Никодим Парменыч, разговор долгий… у нас договорим.

…Баренцево море было непривычно спокойным. Иногда длинная, очень пологая волна под косым лучом полярного солнца вдруг просвечивала голубизной, пенный барашек украшал ее своим узорным кружевом, и тогда пропадала свинцовая тяжесть Ледовитого океана, на миг можно было представить себя посреди ласкового южного моря, с надеждой поискать на горизонте белоснежные строения теплых берегов.

Но – только на миг; резкий холодный ветер заставлял плотнее запахнуть штормовку, длинная волна, разбившись о борт, обдавала ледяными брызгами. На горизонте вместо пальм виднелись угрюмые острые очертания прибрежных черных скал…

Тяжелый корабль неторопливо утюжил океан, и чайки с удивленными криками облетали это диковинно раскрашенное во все цвета радуги – кругами и длинными волнистыми полосами – плавучее сооружение, известное в морских справочниках как четырехтрубный броненосный крейсер флота его величества короля Англии «Корнуэлл».

На ходовом мостике тяжелого крейсера находились двое – капитан Смайзлс и штурман Эванс.

Штурман доложил командиру:

– По правому борту – земля. Мы на траверзе острова Колгуев, сэр.

– Координаты?

– Сорок девять градусов тринадцать минут западной долготы, шестьдесят девять градусов тридцать семь минут северной широты.

– Карту!..

Штурман протянул капитану навигационную карту, на которой был четко проложен маршрут хлебного каравана: от Обдорска до северной оконечности полуострова Ямал, в обход мелей острова Белый.

– Почему они идут вокруг Белого? – задумчиво спросил капитан Смайзлс.

– Осмелюсь высказать предположение, сэр, они не хотят рисковать. Здесь очень сложный навигационный район. Два года назад наскочил на мель и затонул у Сердца-Камня ледокол «Вайгач» под командованием капитана Бориса Вилькицкого…

– О, это замечательный полярный навигатор! – заметил капитан Смайзлс.

– Так точно, сэр!

– Но они делают большой крюк. А ведь у них мало угля… Что передает агент?

– В точке с координатами семьдесят градусов западной долготы и семьдесят четыре градуса северной широты караван взял курс двести сорок три вест-вест-зюйд в направлении Карских Ворот, – показал штурман на карте движение каравана и место самого крейсера. – Если у них ничего не случится, то через пятьдесят пять – шестьдесят пять часов они пройдут маяк Энибой на южной оконечности Северной Земли и втянутся в горловину Карских Ворот.

Капитан еще раз провел янтарной указкой по маршруту каравана.

– Где вы предлагаете рандеву?

Штурман Эванс погладил корректные седоватые усы, сказал:

– Я думаю, сэр, надлежит занять позицию в середине пролива, в трех милях севернее берега острова Вайгач.

– Маневр?

– Широкие переменные галсы. Полагаю, в этом случае мы не сможем пропустить караван…

– Вы надеетесь на их дымы?

– Так точно, сэр, их, вероятно, можно будет наблюдать за несколько миль.

Смайзлс смерил штурмана недоверчивым взглядом:

– А если туман? Снеговой заряд? Или сильный дождь?

Эванс улыбнулся:

– Ну что вы, сэр!