Его кончики пальцев скользят от моей шеи к нижней части позвоночника, и я практически стону, хотя он прикасается ко мне не там, где я хочу этого больше всего.

— Такая красивая и бледная, любимая. Представь, как горячо могла бы выглядеть твоя кожа все розовая и чувствительная, — говорит он достаточно громко, чтобы я могла слышать его сквозь шум душа, поглаживая мои ягодицы, и я точно понимаю, о чем он только что думал.

— Пожалуйста.

Мне не нужно повторяться. Его правая рука внезапно покидает мое тело, одно только предвкушение зажигает мое тело, пока его ладонь не соприкасается с моей кожей, и стон срывается с моих губ, когда его рука опускается под углом, не давая мне упасть от его прикосновения. Приняв мой ответ за единственный, который ему нужен, он проделывает это снова с левой стороны, прежде чем кончиками пальцев медленно провести по отмеченной плоти.

Твою мать. Это так чертовски приятно. Он повторяет действие — по одному шлепку по каждой ягодице, за которыми следует нежная ласка, — и каждое нервное окончание в моем теле воспламеняется, моя киска умоляет о большем.

— Пожалуйста, Хантер, мне нужно больше, — умоляю я, и он крепко сжимает мою талию, чертыхаясь.

— Черт возьми, я ничего не брал с собой, Иден, я…

— У меня есть имплантат, Хантер. Тобиас и Ксавьер сделали то же самое, но больше никто. Никогда раньше, но это твое решение, — заявляю я, все еще согнувшись с задранной задницей, и он внезапно отступает назад, мое сердце замирает, когда я пытаюсь вспомнить, осталось ли у меня что-нибудь после того, как Тобиас был здесь.

Прежде чем я успеваю сказать ему, чтобы он проверил ящик в моей тумбочке, Хантер поднимает меня за волосы, запрокидывая мою голову, чтобы встретиться с его пристальным взглядом, пока он смотрит на меня сверху вниз.

— К черту это, — бормочет он, прежде чем развернуть меня лицом к стеклу, мои руки опускаются на панель, готовясь к тому, что он раздвинет мои ноги.

Смахивая пар со стоящего перед нами стекла, Хантер прокладывает дорожку поцелуев вдоль моей ключицы, медленно потирая свой член между моих бедер, легко скользя по тому, насколько я влажная.

— Черт возьми, Иден. Что ты, блядь, со мной делаешь. Я хочу дорожить тобой, прикасаться к тебе с нежностью и страстью, но еще больше я хочу разрушить тебя. Заявить на тебя права. Сделать тебя центром "Звезд", и мои метки докажут это. Я хочу трахнуть тебя так сильно, что ты будешь чувствовать меня несколько дней.

О черт. Почему это звучит так хорошо?

— Уничтожь меня, — умоляю я, оглядываясь через плечо, когда наклоняю свою чувствительную задницу в его сторону, и это словно высвобождает его истинную плотскую сущность.

Одна рука сжимает мою талию, в то время как другая поглаживает ключицу и обвивает шею, напрягаясь, когда я стону от этого прикосновения. Слегка согнув ноги, он идеально совмещает кончик своего члена с моим входом, а затем жестко и быстро входит в меня, когда я вскрикиваю от удовольствия.

— Черт, — ворчит он мне прямо в ухо, когда я отрываю одну руку от стекла, чтобы крепче сжать его ладонь вокруг своего горла. — Ты сведешь меня в могилу, любимая, — выпаливает он, прежде чем сжать еще немного и входит в меня снова и снова.

Мои дыхательные пути затруднены, но именно это ограничение так легко и быстро приближает меня к оргазму. Я знаю, что если бы я оттолкнула его или закричала, он бы отпустил меня через секунду, и это, кажется, только усиливает нарастающее внутри меня удовольствие.

Опуская руку вниз по телу, доверяя ему не ослаблять хватку на моем горле, я сжимаю сосок, одновременно сжимая грудь, усиливая все ощущения, которые испытываю прямо сейчас. Его член неумолим, врезаясь в мою киску снова и снова, в то время как мое естество только сжимается вокруг него, наслаждаясь каждой секундой его натиска.

Скользя рукой ниже, я провожу подушечкой пальца по своему клитору, и оргазм без предупреждения обрушивается начиная с пальцев ног, крик обжигает горло, когда мое тело сотрясается от оргазма.

— Черт возьми, Иден! Черт, — рычит Хантер, его член пульсирует внутри меня, пока мы вместе катаемся на волнах наших оргазмов, удовольствие длится вечно, когда я впадаю в блаженное состояние, даже когда мои руки разжимаются, и я падаю на стекло под весом Хантера позади меня.

Пытаясь отдышаться, я чувствую, как пот между нами буквально склеивает нас воедино. Я кладу голову на стекло, и тихий смешок срывается с моих губ, за ним следует другой, и, кажется, я не могу остановиться.

— Почему ты смеешься, когда мой член внутри тебя? — бормочет Хантер с ноткой веселья в голосе, и я ухмыляюсь.

— Я даже не знаю. Я просто чувствую себя такой спокойной, свободной и полной блаженства, — честно отвечаю я, и он целует меня в шею чуть ниже уха, и от этого мою кожу снова начинает покалывать.

— Тогда давай примем душ, чтобы ты могла насладиться всеми этими ощущениями, пока мы смотрим фильм.

Напевая в ответ, я поворачиваюсь к нему лицом, его член выскальзывает из моего естества, когда я обвиваю руками его шею. — Нам придется перезапустить его, и мне определенно нужна пицца или тако, а лучше и то, и другое. Перекусов будет недостаточно, учитывая все те калории, которые ты только что помог мне сжечь.

Он улыбается мне сверху вниз, его светлые волосы откидываются с лица, когда он обхватывает мою щеку и нежно целует в уголок губ.

— Прямо сейчас я бы согласился практически со всем, что ты скажешь, — отвечает он, и в груди у меня теплеет, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его так же, как он поцеловал меня.

Я не знаю, почему я чувствую себя такой беззаботной и полной света, но это связано с этим мужчиной, стоящим передо мной. Окруженный всей моей драмой и тьмой, этот маленький проблеск света подобен волшебству, и я не могу отрицать этого — я зависима.

Шестнадцать

Иден

По радио играет очередной раскрученный танцевальный трек, которым все увлечены, пока я ерзаю на своем месте, отчаянно сдерживаясь, чтобы не пропустить песню. Это не моя машина, поэтому я не могу выбирать музыку, хотя иногда я позволяла ему управлять радио