В полночь второй отряд, при котором находился сам Барклай, выступил с острова Гадден.

Говоря об этом переходе, современники уподобляли его переходу А.В.Суворова через Альпы.

Сам М.Б.Барклай-де-Толли потом писал в рапорте:

«Переход был наизатруднительнейший. Солдаты шли по глубокому снегу, часто выше колена, и сколько ни старались прийти заблаговременно, но будучи на марше 18 часов, люди так устали, что на устье реки принуждены мы были бивакировать. Неприятельские форпосты стояли в виду нашем. Понесенные в сем переходе труды, единственно русскому преодолеть только можно».

События под Умео генерал А.И.Михайловский-Данилевский описывает следующим образом:

«Шведами в Умео командовал граф Кронштедт. У него было не более 1000 человек; он стоял спокойно, как будто в мирное время. Остальные войска его были распущены по домам. Только что накануне узнал он от спасшихся с острова Гаддена солдат своих о приближении русских и не успел по скорости принять мер обороны, полагая, как после сам сознавался, переход через Кваркен невозможным Между тем, 10-го, с рассветом, Барклай-де-Толли атаковал и опрокинул передовую цепь его. Казаки и стрелки, выбившись из глубокого снега, в котором вязли двое суток, обрадовались, выйдя на гладкую дорогу, быстро понеслись за неприятелем и были уже в одной версте от Умео. Убедясь в превосходном числе русских сил и справедливо заключая, что если русские одолели препятствия перехода через Кваркен, то явились на шведский берег с решительностью искупить победу во что бы то ни стало, граф Кронштедт не хотел вступать в дело, не обещавшее ему успеха, и вознамерился остановить дальнейшие действия наши переговорами. Он выслал переговорщика, предлагая свидание с Барклаем-де-Толли. Ему отвечали, что наступательное наше движение ни под каким предлогом остановлено быть не может, но если он требует пощады, то должен явиться сам. Вслед за тем граф Кронштедт приехал к Барклаю-де-Толли».

Получается, что Барклай-де-Толли, как тогда писали, «ознаменовал себя подвигом, беспримерным в военных летописях». Выступив из Ваасы 7 марта, он «пустился по льду Ботнического залива (Кваркена) и, после двух ночлегов на морозных биваках без огней, достигнул шведского берега, где, 10 марта, с боя взял Умео. Подвиг этот до того напугал неприятеля, что шведский главнокомандующий, генерал Кронштедт, пользуясь тогда же происшедшею в Швеции переменою правления, предложил покорителю Умео перемирие, принятое Барклаем-де-Толли немедленно, но с условием оставления за Россией и города Умео, и всей Вестерботнии, составляющей почти третью часть шведских владений».

Переход русских войск через Ботнический залив в марте 1809 года

Вышесказанное нуждается в пояснениях. Действительно, начальник шведских войск граф Кронштедт прибыл к Барклаю и доложил ему, что вся Швеция желает мира, а король Густав IV Адольф «лишен престола, о чем уже за восемь дней последовало всенародное объявление». Этот король в ходе войны, несмотря на неудачи, упорно отказывался от заключения мира. Более того, он ввел непопулярный военный налог и к тому же разжаловал более сотни гвардейских офицеров из знатнейших семей за трусость, проявленную на поле боя. После этого в его окружении стала зреть мысль об отрешении короля от власти.

В заговоре участвовали многие высшие офицеры и чиновники, а во главе его стоял генерал-адъютант Карл Юхан Адлеркрейц. 13 марта 1809 года заговорщики ворвались в покои короля и взяли его под стражу. 29 марта Густав IV Адольф отрекся от престола, и вскоре он и его семья были высланы из страны.

Медаль за переход на шведский берег (1809 год)

Итог событий в Стокгольме был таков: произошел государственный переворот, гвардейские полки свергли Густава IV Адольфа, а новым королем избрали его дядю, герцога Зюдерманландского, вступившего на престол под именем Карла XIII.

Узнав об этом, Барклай, как пишет Фаддей Булгарин, поступил следующим образом:

«Он решился пожертвовать собственным славолюбием общей пользе и достиг цели своего предначертания без пролития крови. Ему легко было одержать блистательную победу над изумленным неприятелем, но он предпочел средства человеколюбивые. По заключенному с графом Кронштедтом условию, город Умео и вся Вестерботния, составляющая почти третью часть всего Шведского Королевства, уступлены русскому оружию. Того же дня (10 марта) русское войско вступило с торжеством в город; в стенах его в первый раз развевались победоносные неприятельские знамена, и в первый раз слышались звуки русского голоса. Шведы с удивлением смотрели на русских: каждый воин казался им героем».

Генерал А.И.Михайловский-Данилевский уточняет:

«В магазинах в Умео найдено было до 1600 бочек разного продовольствия, 4 пушки, 2820 ружей, довольно значительное количество снарядов и амуниции, а запасов достаточно для месячного продовольствия нашего отряда. Барклай-де-Толли составил, под начальством полковника Филисова, отряд из сотни казаков, Полоцкого полка и двух орудий и отправил его по дороге к Торнео, где, по слухам, были шведские магазины с запасными снарядами, орудиями, ружьями, порохом, свинцом, амуницией и хлебом».