– Отличное платье, – сказал Маркус, – тебе очень идет.

– Оно мне мало. – Кэтрин подняла его с пола, небрежно свернула и закинула в шкаф.

* * *

– Оно мне мало, – крикнула она через улицу. – Оно мне не подходит, Маркус! – прошептала она, стоя у него за спиной.

Хейз обернулся, Кэтрин исчезла.

– Не подходит, – повторил Маркус и открыл глаза, – оно ей не подходит!

Он выбежал на площадку; дверь ударила в обшарпанную стену, холодные ступени бежали под ногами. Услышав внизу знакомые голоса, Хейз застыл.

– Вы не имеете права говорить мне, что делать, – говорил мистер Лембек управляющему домом. – У меня, если честно, есть вопросы к вашей работе. Не много ли вы на себя берете? И разрешите взглянуть на ваши документы. Удостоверение у вас есть?

– Я лишь делаю свою работу, – сказал управляющий и засунул нос в свой журнал. – Вот здесь написано…

– Мало ли что там написано!

– Ну, знаете ли, это официальный документ.

– Я имею право на один звонок!

– Вы не в тюрьме и, конечно, имеете, но и она имеет право не отвечать на звонки.

– Мне кажется, в этом деле у вас есть какой-то свой, личный интерес. Сколько вы получаете, и главное – за что?

– Вы в своем уме? Мне-то это зачем?

– Это я у вас должен спросить.

– Не говорите ерунды…

– А это не ерунда, не ерунда!

* * *

На улице пахло вечерним холодом. Маркус прошел мимо соседа и управляющего, мимо мужчины из соседнего дома, ведомого под локоть двумя полицейскими, – тот что-то вопил спьяну, но ему не мешали вопить, так и закрыли за ним подъездную дверь, – мимо кустарников с розами и вырытого под ними чернозема, мимо недавно покрашенных лавок и выросших из земли фонарных столбов. Странно, что они не светили. У Хейза не было под рукой фонаря; темень такая, что хоть под землю провались – разницы никакой. Белоснежный шар неполной луны закрывался тягучими облаками; они растянулись в полнеба, хороня под собой и лунный свет, и звездную россыпь.

Маркус шел почти что на ощупь. Дорога, что еще днем казалась широкой, стала каменистой и витиеватой тропинкой. Маркус больно споткнулся о неровный выступ декоративного камня, пытаясь понять, в какую сторону ему идти. Еще днем здесь проезжали машины, но сейчас не было ни одной. Ни шума, ни света от фар – тишина, темнота и пустошь. Вдоль дороги – густые деревья, они пахли древесным соком и стрекотали дрожащими листьями или живностью в них. Все вокруг шептало. Хейз нырнул в эту зелень, чтобы выйти наперерез, прямиком на проезжую часть, там от автобусной остановки легче поймать такси.

Не успел он сделать и шага, как врезался во что-то металлическое. За густыми кронами древесных стволов прятались высокие пики.

Хейз побежал вдоль забора, он бежал и бежал, спотыкаясь о землю, о торчащие корни, о камни меж них. Он не помнил, сколько бежал, он не помнил, чтобы дом его был огорожен. Не элитный же комплекс, подумал Маркус. Прислушался – чьи-то шаги, огляделся – две тени, силуэты мужских фигур. Они неторопливо шли мимо. Голоса. Хейз перестал дышать.

– Лучше б они днем приезжали, – устало ворчал один.

– А готовить когда?

– Точно ж, ночью. Все равно логистика – дрянь. Могли бы и днем доставлять.

– Да кто их поймет…

Вдали послышался звук мотора и пыхтение выхлопной трубы. Маркус зажмурился – ему в лицо светили фары, высокий дальний свет.

Грузовик, понял Хейз. Он заворачивал к ним. Тени подошли к забору; скрип петель, протяжный, долгий, шуршание шин о гравий, визг тормозов.

– Накладная, – высунулся шофер из окна кабины.

Одна из теней взяла бумаги, другая пошла к прицепу; грузовик открыли, запахло хлебом.

– Порядок, – крикнул первый, – проезжай!

– На задний двор за столовой, – сказала другая тень и глубоко зевнула.

– Ага, – зевнули ей в ответ.

Машина поехала, ворота заскрипели.

– Сейчас обратно поедет, не закрывай.

Один пошел в сторону дома, другой остался стоять у открытых ворот.

Маркус почти не дышал; он припал спиной к холодным пикам и пытался хоть что-то понять.

Призрак убийцы еще сегодня стоял на другой стороне улицы – значит, он не проходил сюда. Хейз попытался вспомнить, когда последний раз выходил из дома, так чтобы не возле, а дальше, куда-то дальше этой заросшей аллеи и этих домов. Он уже привык к темноте, или это темнота привыкла к нему – и стала будто прозрачнее. В ней Хейз различил несколько соседних домов, они были похожими на его дом, но ни один из них не выходил за пределы огороженной территории. Маркус смутно вспоминал этот район. Когда Крис привез его сюда, то сказал, что это вроде как загород, но в сам город прямая дорога, за полчаса добраться без проблем, зато свежий воздух и покой, все, что сейчас ему нужно… Маркус не знал тогда, что ему было нужно и нужно ли было что-то вообще, поэтому и согласился на все.

Листья шелестели над головой, перешептываясь с надвигающимся громом. Вечер пах свежестью и дождем: скоро польет, решил Хейз, посмотрев на небо. Вдали затарахтел знакомый мотор. Маркус пробрался поближе к деревьям. Человек в черной форме не отходил от открытых дверей. Машина высветлила и его, и всю округу.

Все огорожено этими посадками, понял Хейз – деревья по периметру, заборы за ними. Он пробрался поближе, вцепился в ворота. Грузовик приближался к нему.

– Ну, давай! – крикнули из окна.

– Счастливо, – ответил охранник.

Кабина лишь на секунду поравнялась с Хейзом. Он запрыгнул на нижнюю ступень, ухватился за подвес зеркала на двери и пригнулся как можно ниже.

Металлические ворота захлопнулись за ним, гремя напоследок шумными затворами. Пыльный ветер обдувал лицо, слепил глаза, заходил под рубашку пижамы.

Одной ногой он стоял на выступе, другая была на весу, руки вспотели. Хейз из последних сил держался за дверь, пытаясь не соскользнуть. Грузовик набирал обороты.

Дома, как и ограждающий их палисадник с высокими, словно деревья, пиками, остались вдали; впереди была лишь дорога и леса, бесконечно протяжные. Лишь бы этот парень не свернул раньше времени, думал Маркус, хотя куда тут свернешь, один лес…

Грузовик тарахтел и посапывал, переключал передачи, набирая скорость, плюясь выхлопным перегаром. Маркус еще сильнее прижался к двери. Он пытался поставить на выступ и правую ногу, но места на небольшой ступени уже не хватало. Когда этот лихач словил очередную яму, чуть не сбросив его, Маркус занес кулак над боковым окном и постучал. Звук тормозов резанул по ушам, Хейз чуть не слетел под колеса; машина проехала еще метров десять, фургон