— Вау, — выдает она, и это звучит, как что-то вроде осуждения. — Итак, это все, что я получу? Тебе больше нечего рассказать об этом очевидном обмене маслом?

— Это действительно хороший дом. — Что, конечно, является преуменьшением. Он огромный и в нем идеально сочетаются современность и кантри. И в нем пахло им. Я не хотела уходить.

— Вы, ну не знаю, разговаривали о чем-нибудь? — язвительно спрашивает она.

— Он знает, что я ушла от Лейна, если тебе это интересно.

— И?

— И я, возможно, поцеловала его в щеку.

Сверчки.

— Алло? Ханна?

— Ты поцеловала его в щеку? — сухо спрашивает она. — Это что, детский сад? Ты родила его ребенка. Мы все знаем, что ты способна на большее.

— Ты или не ты только что указала на то, что я была одинока в течение лишь трех дней? — Я провожу рукой по волосам и устраиваюсь поудобнее, чтобы толстовка не застряла под моей попой. Поправка, чтобы толстовка Джесси пятилетней давности не застряла под моей задницей.

— Я еще даже не знаю, что буду делать.

— Я думала, мы уже выяснили, что ты собираешься рассказать ему о своих чувствах.

— Я знаю. И скажу. — Или, по крайней мере, думаю, что скажу. Но я не могу просто так сказать об этом. Мне нужно быть уверенной, что это не испортит наши отношения, если выяснится, что он больше не на той же волне.

Да, он снова прикоснулся ко мне, как будто это было самой естественной вещью в мире, но он также опустил руки, словно прикосновение ко мне обожгло его. Было ли это из-за раскаяния или из-за уважения, я не знаю. Но у меня есть время, чтобы это выяснить.

— Думаю, я останусь на несколько недель. Все равно на поиски квартиры уйдет много времени, и даже тогда, скорее всего, мы сможем переехать только в июле.

Ханна издает задумчивый звук.

— Я одобряю этот план. Тебе нужно побыть вдали от Грин-Бей и Лейна. И ты сможешь работать оттуда.

— Да, у меня есть ноутбук, и я вычистила ящики стола на всякий случай.

— Просто пообещай мне одну вещь?

Я колеблюсь.

— Что?

— Я наговорила тебе, что это всего лишь три дня, но не зацикливайся на этом. Не похоже, что вы с Джесси только вчера познакомились. У вас есть история, понимаешь?

Да. Но у нас с Джесси есть сын, о котором тоже нужно думать.

О сыне, к дню рождения которого мне нужно подготовиться.

ДЖЕССИ

Поставьте стрелу на экскаватор и сыграйте в игру с участием погрузчиков размером со спичечный коробок и мини M&M's (прим. шоколадные драже).

Вот какие игры для вечеринки придумал Джинкс, и я должен признаться, что впечатлен. Он даже сделал большой картонный экскаватор и покрасил его в желтый и черный цвета. Возможно, ему помогло то, что нынче в моде, но меня это не волнует. Джетт будет в восторге, а это главное.

— Ты молодец, засранец. — Я хлопаю младшего брата по спине, а он закатывает глаза.

— Всегда нужно придраться, не так ли?

— Это буквально то, что я делаю. — Я подмигиваю и бросаю быстрый взгляд на время на своем телефоне. Амелия должна прийти с тортом, и наши кузены с детьми тоже должны постучаться с минуты на минуту.

Папа взял Джетта покататься в город, а потом прокатиться по лесу в поисках новорожденных оленят, чтобы мы успели с украшением. Он знает, что у нас будет обед и торт, но не знает о детях и играх. Мне не терпится увидеть, как засветится его маленькое личико, когда он увидит всех, кто пришел провести с ним этот день.

Я очень жалею, что не пригласил Хейден, но теперь, наверное, уже слишком поздно.

— О, черт, я забыл песочницу в своем грузовике. — Джинкс отталкивается от столика во внутреннем дворике, и я хмурюсь.

— Что?

— Для игры с конфетами. Я сделал маленькие песочницы для детей, чтобы они бросали в них конфеты.

Я моргаю, глядя на него.

— Ты издеваешься надо мной.

Он приподнимает плечо.

— Всего лишь несколько мисок и немного краски из баллончика. Может быть, немного аэрозольного клея и коричневого сахара, чтобы придать ему текстуру и выглядеть как настоящая грязь. — Он улыбается от уха до уха, и я почти извиняюсь за то, что сомневаюсь в его способности провернуть это. Однако я сдерживаюсь, потому что его эго достаточно велико.

— Сделай это, а я проверю, как там мама. Она вкалывает на кухне с самой церкви, и когда я попытался помочь раньше, она прогнала меня. Это не значит, что я собираюсь прекратить попытки.

— Привет, милый, — приветствует она меня, когда я проскальзываю в дверь. — Не мог бы ты убедиться, что у всех салатов есть ложки или щипцы, пожалуйста?

— Да, мэм. — Я беру горсть посуды из ящика и ставлю ее поверх мисок, воткнутых в надувной буфет, наполненный льдом. — Вау, мам, ты превзошла саму себя. Снова. Могу я хотя бы заплатить тебе за то, что ты потратила на продукты, чтобы приготовить все это?

Честно говоря, я чувствую, что по сравнению с ней, Джинкс, Амелия и я, ничего не сделали для этой вечеринки, разве что я создал почетного гостя.

— Не будь смешным. Джетт — мой единственный внук. Я ни капельки не возражаю сделать это для него.

— Я начинаю чувствовать себя плохо из-за работы, которую все проделали по сравнению со мной. — Я огибаю кухонный остров и целую ее в макушку. — Спасибо.

Она посылает мне воздушный поцелуй как раз в тот момент, когда раздается звонок в дверь.

— Это, наверное, Бекка и Бобби Джин. Не мог бы ты их впустить?

— Сделаю. — Я поворачиваюсь на носках и направляюсь к входу в дом, где обе мои кузины стоят с детьми и полными руками подарков.

— Вот дерьмо, ты нашла еще больше спиногрызов на обочине или как?

Бекка пихает в меня свои подарки и сдувает с лица светлые волосы, одновременно вслепую хватая своего младшего, пока он не сбил с крыльца мамин горшок с геранью. Он стоит у нее за спиной, а она даже не оглянулась. Просто протянула руку и схватила его, как будто у нее глаза на затылке.

— Конечно, похоже на то, — говорит она, — но, к сожалению, половина из них возвращается домой со мной. Если только ты не хочешь пригласить их на ночевку?

— Как бы мне этого не хотелось, но Джетт позже возвращается к своей маме. Извини.

Ее плечи опускаются, но Бобби смеется.

— И даже не думай