все уж, приехали, – проворчал таксист.

Повернул к гостинице. Перед ней находилась парковка, уставленная машинами. Ко входу в гостиницу вело широкое крыльцо, левую часть которого составляли ступени, а правую – длинный пологий пандус.

Истошный вопль Вероника услышала раньше, чем такси остановилось. Водитель и сам вздрогнул, завертел головой.

– Стойте! – Вероника задергала дверь.

Машина остановилась, не доехав до парковки. Щелкнул центральный замок. Вероника выскочила. Откуда доносится крик, поняла еще в машине.

Кричала молодая женщина в легком, раздувающемся на утреннем ветерке цветастом сарафане. Перед ней стояла детская коляска – нарядно розовая, на серебристом каркасе и с такой же серебристой ручкой, с кокетливо выглядывающим изнутри краешком кружевной пеленки. Женщина подъехала к пандусу, но вкатить на него коляску не успела. Замерла и визжала, вцепившись в рукоять.

Пузырящийся на ветру сарафан и массивная коляска загораживали от Вероники происходящее. Она побежала – краем глаза заметив, что с парковки тоже бегут люди.

Двери гостиницы раздвинулись, выскочил мужчина в форме охранника – и тоже застыл на месте. К крику женщины присоединился плач разбуженного ребенка.

Загорцев лежал на спине, раскинув руки в стороны. При падении он задел головой перила пандуса, и голова оказалась немного приподнятой, прислоненной к опоре блестящих хромированных перил.

Крови не было. То есть Вероника заметила ее не сразу. Когда подбежала к Загорцеву, он был еще жив. И со стороны казалось, что просто прилег отдохнуть – в таком вот странном месте, вольготно раскинув руки.

Вероника села рядом с ним на корточки. Что произошло, она понимала. Но в голове это категорически не укладывалось. И задала самый дурацкий вопрос из всех возможных:

– Как вы?

– Это она, – сказал Загорцев.

Удивленно и странно обиженно. Глаза его смотрели мимо Вероники, в небо.

– Кто? – осторожно спросила Вероника. – Как вы себя…

– Это она, – хрипло повторил Загорцев.

Теперь уже в его словах послышалась злость.

Мужчина повернул к Веронике голову, и она увидела, что левая ее часть размозжена. По виску, щеке, плечу струилась кровь. Белый гостиничный халат с правой стороны окрасился алым.

Вероника завизжала. Загорцев посмотрел на нее укоризненно.

А потом взгляд застекленел. Голова упала на грудь.

Загорцев умер.

39

– Девушка… – Веронику осторожно трогали за плечо.

– А? Что? – Она не сразу пришла в себя.

Жуткая размозженная голова, поворачивающаяся к ней, все еще стояла перед глазами.

– Телефон у вас. – Пожилой степенный охранник кивнул на вибрирующую на асфальте оброненную сумочку. Взял Веронику под локоть, помог подняться. Обратился к женщине с коляской: – Мамочка, вы б дите хоть на руки взяли, что ли! Слушать же невозможно, как орет.

Женщина, выйдя из оцепенения, засуетилась над коляской. С крыльца сбежала девушка со строгой прической, в белой блузке с приколотым к груди бейджем: «Екатерина. Администратор».

– Андрей Юрьич, что слу… Ой. – Она уставилась на труп.

– Вот только ты не ори, – проворчал охранник, – еще тебя не хватало. Скорую я вызвал, да только она тут, кажется, уже ни к чему.

– Ни к чему, – сумела проговорить Вероника. – Он умер.

– Значит, Катюша, вызывай полицию, – сказал охранник. – Чтобы уж время не тратить. И Елене Михайловне позвони.

– Так выходной же… – пробормотала девушка.

– Какой уж тут выходной. – Охранник посмотрел на труп, вокруг которого медленно увеличивалась в размерах кровавая лужа, укоризненно покачал головой: – Вот же угораздило. И ведь только на смену заступил, надо же…

К крыльцу подходили все новые люди. Подбегали с парковки, спускались с крыльца гостиницы. Скоро вокруг собралась целая толпа. Сумочка у Вероники в руках снова завибрировала.

Она вытащила телефон. Тимофей.

– Тиша. – Вероника отступила в сторону, чтобы никто не услышал разговор. – Загорцев погиб.

– Как? – быстро спросил Тимофей.

– Ой, ужасно. – Вероника всхлипнула. – Ты не представляешь…

– Разумеется, не представляю, – оборвал Тимофей. – Потому и спрашиваю. Как именно это произошло?

– Он… Он выпал из окна.

– Срочно поднимись к нему в номер. Восьмой этаж, сто одиннадцатый.

– Но…

– Бегом! – рявкнул Тимофей.

Вероника огляделась. Тело Загорцева плотно окружили. Люди обсуждали произошедшее. Молодая мама, укачивая на руках ребенка, всхлипывала и, кажется, уже не в первый раз повторяла:

– Прямо передо мной упал – а я даже не поняла, что это человек! Решила сперва, что тюк с бельем сбросили или манекен какой-то. Подумала еще – совсем с ума посходили, а ведь по отзывам приличная гостиница…

Люди вокруг сочувственно гудели, девушка с ресепшена совала молодой маме стакан с водой:

– Вот! Попейте.

Охранник диктовал в телефон адрес гостиницы. На Веронику никто не обращал внимания.

Она быстро взбежала по ступенькам крыльца. Миновала пустую стойку ресепшена, разминулась по дороге с человеком в ярко-желтой форме доставщика готовой еды – он недоуменно обернулся ей вслед, – и устремилась к лифтам. Бросила в телефон:

– Иду.

– Сколько времени прошло с того момента, как Загорцев упал? – спросил Тимофей.

– Минут пять. Максимум, десять.

– Слишком много. С большой долей вероятности тот, кто его убил, уже скрылся. Но все равно: будь осторожна. Он мог задержаться для того, чтобы устранить улики, например.

Вероника поперхнулась.

– Ты хочешь сказать, что Загорцев…

– Вероника, не будь ребенком, – попросил Тимофей. – И поверь, пожалуйста: когда человек в подобных обстоятельствах вдруг падает из окна, последнее, что стоит подозревать, это его неуклюжесть или внезапно проснувшуюся тягу к суициду. Загорцева убили. И не исключено, что убийца еще в номере. Он явно паникует и может наделать глупостей. Поэтому говорю: будь осторожна.

Да уж. Тебе-то легко говорить…

– И надень перчатки, – продолжил звучать в наушнике ровный, лишенный эмоций голос. – Если будешь до чего-то дотрагиваться, не стоит оставлять отпечатки пальцев.

Вероника достала из сумки перчатки. Надела и вышла из лифта.

Дверь с номером «111» увидела сразу. Визуально ничем, кроме номера, от дверей «110» и «112», находящихся слева и справа, она не отличалась. Ровно такая же, совершенно обыкновенная закрытая дверь. В коридоре было пусто.

Вероника подошла к двери и осторожно постучала.

Тишина.

Вероника никогда не считала себя трусихой, но топтаться перед дверью, за которой, возможно, притаился убийца, было не по себе. Подумала вдруг, как было бы здорово, если бы рядом сейчас оказался Саша с его уверенным и категоричным «Лейтенант Зубарев, уголовный розыск!». Работенка у парня, конечно, не сахар, но определенные преимущества дает. Да и в целом в его присутствии как-то спокойнее.

– Не открывают? – прошелестело в наушнике.

– Нет.

– Попробуй открыть сама. Только осторожно.

Вероника глубоко вдохнула, как перед нырком в холодную воду, и нажала на дверную ручку.

•••

– Сергей Игнатьич, привезли! – сказал Сашка, просунув голову в кабинет начальника.

– Молодцы, – проворчал Смуров.

– Обоих привезли.

– Дважды